посмотрела в окно, гадая, есть ли у этих двоих объяснение тому, что там произошло.

Аалийя почувствовала облегчение, что оба в безопасности, но это была не та надежда, которая была ближе всего к ее сердцу.

С другой стороны зала послышались шаги – неуверенные и нерешительные, словно кто-то сомневался, стоит ли переступать порог.

Она обернулась и увидела чааена Граша, который стоял в дверном проеме, ведущем в гнездо почтовых ворон над ними. Плечи его балахона были испачканы птичьим пометом. В руке он держал только что полученное послание, крепко прижимая его к груди.

Чааен прочел вопрос, так и горевший на лице Аалийи.

– От настоятельницы Шайр, – подтвердил он.

– Значит, она жива! – Аалийя молитвенно сжала руки. – А что с моим отцом?

Граш опустил взгляд.

– Его переносили из купален в павильон… когда… когда…

Чааен поднял лицо. Его слезы завершили то, что он собирался сказать.

Аалийя отвернулась и отошла к окну, расставшись со своей последней надеждой.

Часть XIX

Перевоплощение Каликс

Ничто не заканчивается так, что нельзя было бы возродить, пусть даже и в чьем-либо сердце.

Пословица из «Книги Эйля»

Глава 93

Никс кубарем летела сквозь тьму. Кружась в воздухе, она видела, как сфера над ней стремительно уменьшается, а чернота бездны надвигается на нее. Вдогонку ей летели лязг стали и крики Каликс. Сердце сдавило ей горло. От быстрого падения перехватило дыхание.

Она победила Корня и освободила Шийю, только чтобы быть вознагражденной появлением Каликс – зверя, созданного в темном логове Ифлеленов, который раздробил разум орды и сбросил рааш’ке с небес.

Словно привлеченная этой мыслью, под ней промелькнула смутная тень, вдруг появившись откуда-то из темноты – широко раскинутые крылья, освещенные тусклым светом сверху.

Каликс нашла ее. От этой твари не было спасения даже здесь.

Никс ударилась о мохнатое тело под собой, инстинктивно вцепившись в него. Пальцы ее зарылись в мех в поисках хоть чего-то осязаемого в сгущающейся темноте. Грудь ударилась о теплую спину, вызвав панический вопль под ней. Она узнала бы эту песню где угодно.

Это была не Каликс.

«Баашалийя…»

Никс вцепилась в него еще крепче, пока он всеми силами пытался замедлить ее падение, отчаянно хлопая кожистыми крыльями и ощутимо вдавливая ее в себя при каждом их взмахе. Но Баашалийя был слишком мал, чтобы просто выдержать ее вес, не говоря уже о том, чтобы вынести ее отсюда наверх. Хотя теперь они уже не падали, а просто быстро снижались в пустоту.

Пока Баашалийя выплескивал свое отчаяние, отзвуки его обуздывающего напева отражались от стен и возвращались к ней, открывая то, что скрывала темнота. Никс мельком уловила очертания проносящихся мимо стен и поняла его намерения.

«Нет, Баашалийя, нет…»

Стены ямы-колодца были покрыты чем-то вроде строительных лесов из лестниц и более широких кольцеобразных площадок. Баашалийя боролся с ее весом и раскачивался из стороны в сторону, сильно хлопая крыльями, чтобы еще больше замедлить падение. Но он уже достиг своего предела, почти что выбившись из сил.

И отклонился к стене, нацелившись на ближайший насест.

Вместе они ударились в одну из круглых площадок. От удара Никс сильно швырнуло, ударив бедром и головой о стену. Она услышала, как ломаются кости, и соскользнула на мостки, перепутавшись с Баашалийей. Тот хлопал крыльями и скулил, попискивая от боли.

Никс сползла с него, вслепую пробравшись мимо его головы. Сюда проникала лишь тонкая струйка света. Огромное отверстие высоко над головой было не больше ее ладони. Освободившись от Баашалийи, она растянулась на площадке. В ее левую ногу словно вонзилась огненная пика. Никс ощупала ее по всей длине, наткнулась пальцами на выпирающую шишку на берцовой кости, тут же отозвавшуюся еще более резкой болью.

Перелом.

Но подобным образом пострадала не только она. Даже при слабом освещении Никс могла сказать, что крыло Баашалийи сильно смялось при ударе, подвернувшись под него. Его полые кости были еще более хрупкими, чем у нее.

«Баашалийя, тебе не следовало тут появляться…»

Он мяукнул и толкнул ее носом, зарываясь ей под руку, нуждаясь в ее утешении. Она никогда не смогла бы отказать ему. Никс потрепала его за ухом, тихо напевая слова утешения, хотя и не могла вложить в этот напев много души. И все же постепенно его плач утих – не столько из-за ее дара, сколько из-за ее прикосновений.

– Зачем ты пришел? – прошептала она.

Тем не менее Никс находила утешение в его присутствии.

«По крайней мере, мы вместе».

Свой второй вопрос она оставила невысказанным.

«Как ты сюда попал?»

Никс знала, что он наверняка сбежал с «Пустельги», когда на корабль напали, и слетел вниз вместе с оставшимися рааш’ке. Но она изо всех сил пыталась понять, почему Баашалийя до сих пор оставался в воздухе, мог летать, даже предпринять эту отчаянную попытку спасти ее.

Никс представила себе, как рааш’ке всем скопом валятся с неба.

И тут поняла.

«Потому что ты не рааш’ке».

Баашалийя никогда не был частью их великого разума. Даже сейчас она могла ощутить остатки того древнего присутствия на задворках своего сознания, какими бы разбитыми и израненными они ни были. И какие бы эманации ни уловила Каликс, прорвавшись в разум орды, они были характерны исключительно для рааш’ке и почерпнуты из их общности – общности, к которой младший брат Никс не имел ни малейшего отношения.

Баашалийя был миррской летучей мышью, и в буре крыльев под куполом Каликс, скорее всего, просто не заметила его присутствия.

И все же подобное стечение обстоятельств им мало чем помогло. Это оставило и Никс, и Баашалийю сломленными и брошенными на произвол судьбы. Даже если б у нее сейчас были обе ноги, она никогда не смогла бы выбраться из этого колодца, не успела бы остановить то, что надвигалось.

«Мне самой понадобились бы крылья».

И тут она поняла, что нужно сделать.

* * *

Грейлин силился оттащить бесчувственного Даала в укрытие туннеля.

– Хватай его за ноги! – приказал он Джейсу.

Закинув секиру за плечо, тот развернулся и ухватил Даала за лодыжки.

Вместе они стали пробираться сквозь дым, придерживаясь самых плотных его клубов. Даал сильно ударился головой, практически потеряв сознание, но конечности у него кое-как двигались, и он все еще дышал.

«Хотя он должен быть уже мертв».

Была лишь одна причина, по которой этого не произошло.

Грейлин посмотрел сквозь дым на останки крылатого скакуна Даала. То ли из-за капризов ветра, то ли из-за какого-то инстинктивного стремления уберечь седока, все еще глубоко заложенного в Нифке, она в последний момент взмахнула крыльями, подхватив ими воздух, и смягчила удар собственным телом. Нифка спасла Даалу жизнь.

Грейлин не считал это простой случайностью.

И им помогла не только ее смерть.

Когда рааш’ке повалились с неба, два зверя врезались прямо в отряд халендийских налетчиков, которые преследовали группу Грейлина. Он и его соратники были уже близки к поражению. Во время последней стычки Дарант потерял одного из своих людей. Все они были в крови и едва могли поднять оружие. И тут с неба дождем посыпалась смерть. Укрывшись в устье туннеля, им оставалось лишь наблюдать за происходящим. Халендийцы – прямо за порогом – были раздавлены костями и кожей. Те, кто не был убит, разбежались. Часть из них скрылась в дыму. Самые мудрые из налетчиков, опасаясь повторения чего-то подобного, прорвались мимо группы Грейлина и во главе с коммандером Гриссом побежали в глубь туннеля. Дарант, Перде и Викас погнались за ними.

В этот момент Грейлин и увидел, как разбился Даал, но уже успел потерять Никс из виду. Опасаясь худшего, он увлек за собой Джейса, чтобы тот помог ему спасти Даала и разыскать Никс. Первое им удалось – в отличие от второго. Рыцарь мог лишь молиться, чтобы Даал знал, куда она могла упасть.

Вернувшись в туннель, они двинулись по нему, но Грейлин отказался заходить слишком далеко, зная, что Никс должна быть где-то под куполом.

Джейс опустился на колени рядом с Даалом, которого они усадили спиной к стене.