Джованна почувствовала, как Рауль провел рукой между ног. Она чуть отстранилась и свела ноги.

– Позволь мне, – вдруг зашептал он ей на ухо. – Позволь омыть тебя, как омывали воинов их рабыни, позволь стереть с твоей кожи следы сражения и боли, я обласкаю твое тело, и ты воскреснешь, восстанешь прекраснее, чем была.

И когда его ладонь снова проникла между ее бедер, Джованна развела их шире.

Он ласково омыл ее тело, а она растворялась в тепле воды и нежности его прикосновений.

Ополоснув ее, Рауль завернул ее в простыню и вынес из ванны на руках.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком… – попыталась возмутиться она.

– Признайся, это приятно, – улыбнулся Рауль. – Я хочу, чтобы ты знала: со мной не нужно быть сильной, я не твой враг. Я твой союзник и могу заботиться о тебе. Здесь ты можешь быть слабой, ранимой, капризной, даже несносной…

– Я запуталась, – вздохнула Джованна, пока он вытирал ее, посадив на кровать. – Я столько времени была сильной, мстила и ненавидела вместо того, чтобы любить. Теперь не знаю, кто я… Какая я?

Рауль сидел перед ней на коленях, но после такого вопроса помог ей забраться в постель и прилег рядом. Расчесывая пальцами ее мокрые вьющиеся локоны, он ответил:

– Ты – женщина, которая красотой вдохновляет мужчин на подвиг и на подлость. В зависимости от их выбора. Ты – флорентийка, которой пришлось жить в разных городах. Ты – благородная дама, способная увлечь беседой и очаровать танцем. Ты – воин, которому можно доверять, хитрый, сильный, молниеносный в принятии решений. Ты – врач, которому дана способность помогать людям. Ты – все для меня, Джованна.

Он прервался и наклонился к ней ближе. Джованна замерла, слушая его.

– Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Со светлыми и темными сторонами, счастливыми и ужасными днями твоей жизни. Я принимаю тебя, потому что люблю. Я знаю, что ты можешь любить, просто боишься, не доверяешь себе. Я знаю, сложно поверить, что сердце может ожить снова, когда его выжгли дотла. Но посмотри: разве не чудо, что твой брат жив? Разве это не доказательство, что счастье и любовь возможны? Может, не меня, но ты можешь полюбить, потому что даже в твоем сожженном в пепел сердце горит любовь. И она вспыхнет, непременно вспыхнет снова. Я верю в это. Ты не запуталась. Ты знаешь ответ на свои сомнения. Просто ты боишься.

Джованна смотрела на него, слезы текли из глаз, Рауль гладил ее по волосам, плечам. Он отчаянно боялся обидеть ее, но должен был сказать, что думает.

– Ты боишься разрешить себе быть счастливой. Ты словно все еще гордо несешь печать пережитых кошмаров и обид. Но твое настоящее иное. А будущее зависит только от тебя. Что ты понесешь в него? Пепел своих слез? Или радость от того, что обрела семью снова? Горечь потерь или новую любовь?

– Я боюсь, – вдруг призналась она. – Мне так страшно, Рауль, что иногда не хватает воздуха. Я боюсь счастья, потому что оно может рассеяться. Исчезнуть.

Он замер, слушая, лаская легким прикосновением линию ее шеи и плеча.

– Я боюсь новой семьи, потому что боюсь потерять их. Я боюсь тебя, потому что не верю, что счастье так близко, что ты действительно сможешь принять меня. Я – сплошной шрам, боль и страх. Зачем тебе это?

Он усмехнулся, стащил рубаху через голову и лег ближе к ней. Она повернулась набок, чтобы лучше его видеть.

– Дай-ка я расскажу тебе одну историю. Это история о мальчике из очень знатной семьи, который вырос в одном портовом городе. С детства он мечтал о море, но еще больше – о том месте, где у каждого человека сможет быть возможность быть счастливым и исполнять мечты. Он думал, что однажды найдет такую страну. Но реальность была такова, что на него возлагали обузу торговли, служения семье. Даже брак ему организовали родители, и в глубине души он презирал свою будущую жену и жалел бедняжку, потому что знал, что счастливой ее не сделает. И однажды приехал брат невесты. И в нем юноша увидел сообщника и друга, такого же мечтателя и идеалиста, каким был сам.

Когда его невеста сбежала с другим, он был даже рад. Когда она умерла, он страдал только за ее брата, который, казалось, готов был умереть рядом. Он забрал его в плавание, которое изменило их жизни. Оба поняли, что хотят стать самостоятельными, не думать о навязанных правилах и основать свой город, свою торговлю. Они прославились своим бесстрашием и приключениями.

Семья юноши прокляла его за этот бунт, родители больше не видели его. И ему было больно, как бы он ни желал это скрыть. Он боялся привязываться, а потому любил многих, но недолго. Пожалуй, единственной привязанностью был его названный брат. Юноша много раз совершал ошибки. Разорялся. Терял команду из-за чумы, а груз – из-за пиратов и бурь. Но он учился. Он извлекал урок из каждого удара судьбы и становился чуть мудрее. Однажды он совершил нападение на корабль, чтобы спасти беглого кондотьера. А встретил ту, что оказалась не просто любовницей, она заставила его желать с ней не только ночей, но и дней, недель, лет и целой жизни. Невероятная, смелая, дерзкая, умная, ловкая и потрясающе красивая. Опасная, порой жестокая и прямолинейная. Обжигающая то холодом, то пламенем. Он терялся, пытался разгадать ее и дать ей определение. А потом просто желал быть с ней рядом.

Он отстранил ее от себя и заглянул ей в глаза.

– Джованна Альба, я, Рауль Торнабуони, желаю больше всего на свете, чтобы ты была счастливой. Эгоистично надеюсь, что счастливой ты будешь в моих объятьях. Но я приму любой твой выбор. Любое решение. Потому что никогда не перестану ценить тебя и восхищаться тобой. Ты пример возможности человеческого духа, до которого мне, считавшего себя истинным Фениксом, так далеко, как котенку до льва. И ты возродишься, я верю, возродишься. А я сделаю все, чтобы защитить тебя, я возьму на себя все бури и штормы жизни, чтобы тебе было хорошо.

Она пылала румянцем и жаром. Он видел блеск в ее глазах, и слезы обжигали его ладони.

– Значит, твое мнение о нареченной поменялось? – еле слышно спросила она.

Рауль улыбнулся. Вот чего она боялась все это время, вот от чего бежала.

– Полностью. Не знаю, примет ли она меня, но я сделаю все, чтобы она была счастлива. Со мной или без меня, Джованна. Не бойся отказать мне.

– Я не боюсь, – она улыбнулась. – Я не хочу отказывать.

Рауль рывком прижал ее к себе, и они целовались так страстно, словно собирались вот-вот расстаться. Рауль плакал, потому что и сам не верил, что Джованна уступит, захочет его, загорится так быстро. И в то же время понимал, что момент был не для занятия любовью: она слишком устала. Он лежал рядом и обнимал ее, она постепенно расслаблялась в его объятьях. Они говорили долго, вспоминали, делились прошлым. А потом она нырнула из его объятий в сон. И он смотрел на нее, пока не сгорела свеча. Джованна Альба. Как долго он шел к ней. Как долго она шла к нему. Но, Боже мой, оно того стоило. Взрослые, израненные, измученные, они упали в объятья друг друга, и круг замкнулся, наконец. Прошлое стало прошлым.