Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Берти, кажется, немного смутился.
– … А помнишь, как я анализировал транспорт электронов в процессе органического разложения?
Берти подал это как простенькую головоломку; она дала Хуану возможность устроить испытание своим новым способностям, не слишком при этом напрягаясь.
– Да! – он наморщил лоб. – Разумеется. Конечно, напрямую с проблемой это не связано, но у других ребят могут появиться кое-какие мысли.
За разговорами они миновали дно долины, потом поднялись к недавно построенным корпусам, а затем устремились вниз по склону, где стояли старые здания казино. Берти и его летающий коврик вдруг вспыхнули и исчезли. С секунду Хуан тщетно пытался установить двустороннюю связь.
– Dummo… и угораздило же тебя поселиться в этакой дыре, – проворчал голос Берти у него над ухом. Хуан пожал плечами.
– У соседей есть лазерные и беспроводные технологии.
На самом деле, это было здорово – избавиться от ковра-самолета. Он позволил велосипеду вознести себя на вершину маленького холма, а потом помчался вниз, к Лас-Меситас.
– И как мы будем согласовывать действия на неограниченном экзамене?
– Легко. Через пару часов я войду в режим диалога с сибиряками – и тогда мы произведем легкую перетасовку в других группах. Я не знаю, насколько быстро это все разлетится. Возможно, за Фэрмаунт придется играть только нам с тобой. Синхронизируйся со мной сегодня вечером, после того, как встретишься с Мири Гу. И посмотрим, как можно использовать твою «волшебную память».
Хуан нахмурился, прибавил ходу и въехал на тротуар с condos[130]начала века. Район, в котором он жил, был достаточно старым; для создания этой кричащей безвкусицы не требовалось никаких виртуальных ухищрений.
Кажется, Берти заметил, что на его реплику не ответили.
– Так в чем проблема?
О да! Хуан терпеть не мог эти бестактные намеки по поводу маленьких голубых пилюль. Но таков уж он, Берти. Сегодня он показал себя со всех сторон – и лучших, и худших.
– Именно это меня беспокоит. Я знаю, что у Мири хорошие отметки. Ты говоришь, что соображалка у нее на уровне… но ее не слишком затянуло?
На самом деле его интересовало другое – какого черта Берти толкает его на это. Но знал, что Великого Отморозка провоцировать не стоит, а любой прямой вопрос такого рода будет воспринят как провокация.
– Не дергайся, Хуан. Она сработается с любой командой. Я за ней наблюдал.
Вот это новость! Однако вслух он сказал:
– Я знаю, у нее брат-тупица, учится в высшей школе.
– Э-э-э… Уильям-Болванус? Да, он тупица, но они не родные брат и сестра. Нет, Мири – золотая голова. И такая пробивная… Ты знаешь, что она выросла в Асило-маре?
– В лагере для интернированных?
– Вот-вот. Она попала туда совсем маленькой. Но ее предки слишком много знали.
Такое во время войны случалось со многими азиатами американского происхождения – с теми, кто слишком хорошо разбирался в военных технологиях. Но это было уже дело прошлого. Слова Берти скорее потрясли Хуана, чем открыли ему что-то новое.
– Ладно, замяли…
Никто ни на кого не давит. В конце концов, Берти принял его в команду.
Ну вот, почти дома. Хуан скатился вниз по коротенькой улочке, потом вверх к подъезду, нырнул за скрипучую дверь гаража, которую открыли специально для него.
– Вечерком, когда ты будешь в Восточной Азии, я загляну к Мири, и мы начнем всю эту ерунду с местной командой.
– Хорошо-хорошо, – ответил Берти.
Хуан прислонил велосипед к куче рухляди, которую сносила сюда вся семья, и направился в глубь гаража. Возле кухонной двери он остановился.
Одну вещь Берти все-таки должен услышать. Хотя, может быть, он не услышит.
«Спорю, он все еще рассчитывает участвовать в местном экзамене».
– Один момент. Помнишь, Мири пожала мне руку? Она выразилась очень определенно, Берти. Она не хочет, чтобы ты в этом участвовал, даже пассивно. Договорились?
– Конечно. Все супер. Я отправляюсь в Азию. Та! – и Берти исчез с преувеличенно громким «щелк!»
* * *
Как и следовало ожидать, отец был дома.
Луис Орозко слонялся по кухне. Когда его сын вошел, он сделал мальчику неопределенный знак рукой. В доме была отличная внутренняя сеть, завязанная на стационарную станцию[131], размещенную на крыше. Хуан игнорировал фантастические картинки, висящие в комнате, почти не задумываясь. Его не слишком интересовало, что Па сейчас видит и о чем думает.
Хуан проскользнул мимо отца в жилую комнату. Все-таки папа у него что надо. Отец Луиса Орозко в восьмидесятые годы двадцатого века был нелегалом. Дедуля тоже жил в Северном Крае, только ютился в хибарах из картонных коробок и грязных туннелях, которые в те дни проходили по дну каньонов.
Дедушка с бабушкой вкалывали как проклятые ради своего единственного сына, и Луис Орозко вкалывал как проклятый, чтобы выучиться на инженера-программиста. Иногда, когда Папе доводится спуститься с небес на землю, он может засмеяться и сказать, что был одним из лучших специалистов по «Regna 5» в мире.
И не исключено, что в течение пары лет на таких специалистов действительно был спрос.
Поработать пару лет – и ради этого учиться три года. Такого рода вещи случаются со многими. Папа был одним из тех, для кого это было достаточной причиной, чтобы уйти.
– Ма, можешь говорить?
Часть стены и потолка были прозрачными. Изабель Орозко, которая работала наверху, озадаченно посмотрела на сына.
– Хуан? Я думала, ты задержишься на экзаменах допоздна.
– Да, – выпалил Хуан, взлетая по лестнице. – У меня масса дел!
– А, так ты будешь сдавать отсюда?
Мальчик вбежал в рабочую комнату и торопливо обнял мать.
– Нет, я поужинаю, а потом навещу кое-кого из ребят, с которыми мы работаем над местным проектом.
Сейчас мама глядела прямо на него: это означало, что ему удалось полностью завладеть ее вниманием.
– Я только что смотрела новости. Это потрясающая идея – насчет «свободного экзамена».
Она всегда считала, что очень важно поддерживать связь с реальностью. Когда Хуан был младше, она постоянно таскала его за собой, отправляясь на производственную практику.