Таггард разглядывал своего бывшего соученика. Только теперь он заметил, что Хартфельд был одет неброско, но очень дорого. Костюм с виду итальянский, часы у него на запястье даже навскидку стоили не меньше пятидесяти тысяч долларов. «Удовольствие» – это слово с незапамятных времён было у Дональда Хартфельда синонимом «денег».

– Мы сказали им, что за эти деньги они должны купить ценные бумаги США. – Он с трудом подавил булькающий смех. – Идея им понравилась. Это ведь и правда замечательное, верное вложение, как все мы знаем. А с доходов они оплатили все эти дороги, небоскрёбы, водопроводы, аэропорты, города в пустыне и так далее, которые для них построили американские фирмы. Мы называем это «рециклингом нефтедоллара». – Он справился наконец со своим смехом. – Главной целью было, естественно, сделать Саудовскую Аравию зависимой от нас не меньше, чем мы зависели от неё.

Таггард помотал головой.

– Не понимаю, как они могли в это впутаться.

– Вынуждены были.

– И почему?

Дональд сардонически улыбнулся.

– Потому что Сауды боятся за свою власть с тех пор, как вкусили сладкой жизни, которую дают большие деньги. Все эти вечеринки, ночи в казино, оргии с дюжиной проституток. Жизнь в реактивных перелётах. Алкоголь.

Чарльз Таггард смотрел на своего бывшего студенческого товарища. Он понял.

– Потому что это… не по-ваххабитски!

– Точно. Прежде базисом их власти, оправданием их притязаний на господство была смычка с исламистскими пуританами. Но чтобы поддерживать эту смычку, им пришлось бы вернуться к жизни, которой они больше не хотят. Итак, гарантами их господства стали мы. Это была сделка. Америка поддерживает дом Саудов – при необходимости даже против других арабских стран. За это мы гарантированно получаем нефть, причём по ценам, какие нам нужны. – Довольный Дональд откинулся на спинку стула. – При всей скромности – это было нашим выдающимся достижением.

Таггард задумчиво ковырял вилкой свою рыбу.

– А вы не боитесь, что в один прекрасный день всё это рухнет?

Дональд Хартфельд отрицательно покачал головой.

– В перспективе мы всегда будем в выигрыше. А кто пойдёт против нас, тот за это заплатит.

Чарльз Таггард смотрел на свою посуду, читая на ней надпись: «Глоб – башня Аль-Файзалия».

– Король Файзал был против США.

Дональд кивнул.

– Вот именно.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты же знаешь, что с ним стало?

– Его убил его племянник. Должно быть, тронутый умом.

Дональд неторопливо сцепил пальцы и свысока улыбнулся.

– Точно. Это случилось в 1975 году, вскоре после эмбарго. «Микадо», как ты знаешь, предпочитает работать с несчастными случаями. Но есть там и люди, которые специализируются на тронутых умом убийцах-одиночках.

Настоящее

Почти год спустя

Вернер приехал, как обычно, поздно. С тех пор, как большую часть пути он преодолевал на поезде, дорога отнимала у него вдвое больше времени. Тяжело было ездить в переполненных поездах, хлопотно с пересадками, но для большинства – как и для него – железная дорога стала единственным доступным средством транспорта.

– Что новенького? – пробормотал он, устало целуя Доротею в щёку. От него пахло дымом. Не сигаретным дымом – табак тоже мало кто мог себе позволить, – а смогом большого города. С тех пор как в домах немцы снова стали обогреваться углём и дровами, над городами повисли бурые облака, а случаи астмы и ложного крупа участились. И угольный бензин оказался на поверку настоящим гряземётом, хоть производители и обещали, что следующая ступень сооружения всё изменит.

– Пришло письмо от Маркуса, – сказала Доротея. Стол был уже накрыт, ужин – скромные тушёные овощи – доходил на плите.

– И что? Как там у него?

– Джой Кэролайн уже бегает как ненормальная, они еле успевают её ловить. Посмотришь фото? Прелестный ребёнок!

Вернер открыл холодильник, спросил:

– Пиво у нас ещё есть?

– Есть одно. В нижнем отделении.

– Как раз то, что мне нужно, – сказал он, доставая коричневую бутылку. – А как идёт судебный процесс?

Доротея подняла крышку кастрюли, ещё раз помешала варево.

– Уже закончился.

– И что? – спросил Вернер, держа наготове открывалку для пива.

– Вердикт тот же, что и в первой инстанции. Отец был втянут в мошеннический бизнес, и так далее.

– Значит, Эми-Ли ничего не унаследует?

– Ни цента. А расходы на адвокатов таковы, что дешевле махнуть на все рукой. У них есть ферма, мастерская и немного денег, и с этим им придётся перебиваться.

Вернер сердитым движением открыл бутылку.

– Но твой брат говорил, что доказательства подтасованы. Суд-то должен был это обнаружить!

– Какой интерес государству обнаруживать это, если оно может прибрать к рукам двести миллиардов долларов, заработанных китайцем? – Она кивнула в сторону холла. – Можешь сам прочитать письмо; оно лежит на телефонном столике.

Вернер со вздохом сел, позвал Юлиана к столу и потом спросил:

– А от ТДП что-нибудь было?

– По-прежнему ничего. Был ещё проспект от фирмы, которая скупает старые компьютеры.

– Да, это сейчас тоже бизнес. Новые стали так дороги… Из-за серебра, которое в них используется. Видимо, для его получения требуется много энергии.

Работы по строительству фабрики ТДП затянулись. Миновал уже третий срок, когда производственная линия теперь уже наверняка должна была вступить в действие и первым делом обеспечить котельным топливом своих пайщиков.

Проблемы с поставками, как и повсюду. Но если в ближайшее время топлива не будет, им ничего не останется, как перестраивать отопление. За деньги, которых у них не было.

Юлиан пришёл на кухню, упал на стул и сморщил нос.

– Опять овощи!

– Да, – твёрдо сказала Доротея. – И завтра опять будут овощи. Что есть, то и будем есть.

– Скажи спасибо, что вообще что-то есть, – проворчал Вернер. – Ты что, не смотрел новости? В Болгарии дети голодают.

– А разве не в Латвии? – спросила Доротея, раскладывая по тарелкам овощное рагу.

– Не-а, – сказал Юлиан, – ты перепутала бедствия. В Латвии другое: они там разлагают гидраты метана или как их там. И что-то вышло из-под контроля, до сих пор не могут справиться.

– Кое-где уже начались грабежи и перестрелки, – добавил Вернер. – То ли в Мексике, то ли в Канаде. Экономика везде приходит в упадок, государство больше не в состоянии собрать налоги, безработным не платят пособие… Заколдованный круг.