class="v">А как Матери Божьей Богородици,

Ай ка бьёт целом князю да со кнэгиною

А как о ту же о рученьку о правую,

А как князьям-бо́ярам всё о левую.

65 А как садил-то Владимер гостя во большо́ место.

А как наливали ёму чяру зелена́ ви́на́,

Не што не малу, не велику — в полтора вёдра;

А да не берёт-то чары во праву́ руку,

А да он неб хочёт пить да зелена вина.

70 А как вси тут сидят пьяны-веселы,

А как вси-то сидят пьют, едят и кушают;

А как почесён пир идёт у их наве́сели.

А как вси они сидят да пьяны-ве́селы,

А сидят-то они, всё ведь хвастают:

75 А как богатой-от ведь хвастат золотой казной да госуда́ревой,

А как иной-от хвастаёт да широки́м двором,

А как сильнёй-от похвастат своей силою,

А как умной-от хвастат родным батюшком,

А разумной-от хвастат родной матушкой,

80 А как глупой-от хвастат всё родной сёстрой,

А нера́зумной-от ведь хвастаёт да молодой жоной.в

А как сидит-от Дюк Стёпанович, ничим не хвастаёт.

А как го́ворил-то князь да таковы́ реци́:

«А как приежой гось сидит, не пьёт, не ес, не кушаёт,

85 А как не кушаёт, да и ничим не хвастаёт,

Как по имени-от Дюк Стёпанович.

Тибе што равзе местом я тибя о́бсадил,

Али виной чарой тибя о́бнесли,

Эли князья-бо́яра над тобой да посмехаютце?»

90 А говорит-то тут Дюк да сын Стёпанович:

«Уж ты гой еси, Владимер князь да стольнё-киёвськой!

Уж ты местом миня всё не о́бсадил,

Виной чарой миня-то всё не о́бнесли,

Не князья, не бо́яра не посмехаютсе;

95 А как не могу я кушать вашого-то кушанья:

А как пахнёт вашо кушаньё на со́сенку,

А как на то же на сосново на помёлышко.

А как у мня-то родна матушка пекёт колачики, —

Э колачик-от съешь, другого хочитце.

100 О третьём колачики ду́ша́ бажи́т.

А у мня в печки пашут — помёлышко шолковоё,г

Окунают в ту воду́-то всё мёдовую.

А да я ишше да тим похвастаю:

Да как своим да светлым платьицём,

105 Э мне не надобно не шить-кроить да платья цьветного,

А как будёт мне носить на три годика;

А ише вдво́ё лёжит платья не шитого,

Не шитого лёжит, кроёного.

А как есь у мня золотой казны несчотнод жо».

110 А да как закричали бояра кособрюхие:

«Ай уж ты гой еси, мужичёнка ты приехал задве́нщина!»[331]

А говорили князю таковы речи:

«Уж ты вой еси, Владимер князь да стольнё-киевськой!» —

«Уж вы гой еси, моя князя-боя́ра!

115 Я не буду садить госьтя приежжого;

А да как ведь нужно посмотрить ёго именьицо,

А тогда садить ёго да ’тёмну те́мницю».

А говорил-то князь да таковы речи:

«Уж ты гой еси, Добрынюшка Микитич млад!

120 Уж ты гой еси, Олёшенька Попович млад!

А вы берите чернил, бумаг да скольки надобно,

Уж вы поежайте-тко в Корелушку богатую,

А да опишити-ка именьицо Дюка́ сына́ Стёпанова,

А пересчитайте-ка его золоту́ казну да осудареву».

125 А как тут брали́ они да пуховы шля́пы́,

Как брали они много́ чернил, бумах,

А проходили они да на широкой двор

А сёдлать-уздать да всё добры́х коней;

А говорил-то им да Дюк Стёпанович:

130 «А ты гой еси, Добрынюшка Микитич млад!

Как вы приедете в Корелу к нам в богатую,

А найдите моё подворьицо-строеньицо, —

А не найти моих дверей дворовых жа;

А куды вам заехать на широкой двор,

135 А да научу да накажу вам добрым молодцам:

А заедите как середи дома,

А заедите к окошку косиссятому, —

А кричите-ка громким голосом:

„Уж ты вой еси, Дюкова да родна матушка!

140 А отворь-ка нам дворовы дьвери —

А заехать-то нам к тоби да на широкой двор“».

А да она скрычалае тут всё дворьникам:

«Уж вы дворьники мои да караульшыки!

А да запусьтите-каж два дородьних добрых молоцов.

145 Да вы тут отворьте тут им да широки дьве́ри́».

А как заехал Добрынюшка с Олёшенькой да на широкой двор.

А как тут Добрыня с Олёшенькой удивлялисе

А тому строенью-ту всё Дюкову,

А как было у ёго да всё устрояно,

150 А устрояно да изукрашоно.

А пошли с широка двора, на красно крыльцё косисьцято, —

А на перьвы́х сенях стречаёт их кухарочка;

А да как они встречеёт,

Они кланятся да бьют челом да ниско кланятсе:

155 «А уж ты здрастуй, Дюкова да родна матушка!» —

«А мы не Дюковы-то родны матушки,

Мы просты Дюковы кухарочки».

А на вторых сречают-ка Дюковы да всё ведь горнишьни:

«А да уж вы здрастуй-те-ка, Дюковы да родна матушка!»

160 А как на тре́тьи́х сенях стречат да родна матушка,

А ведёт-то во свои да светлы светлицы,

А да садила-то она на стульё-то рыта бархата.

«А да уж вы гой еси, дородьни добры молоцы,

А как руськия могучих два бога́тыря!

165 А я не знаю, как вас, добрых молодцов, да именё́м зовут,

А звеличеть-то вас да по очечесьву;

А да вы скажите-ко про своё именя жа и отечесьво».

А как говорил Добрыня таковы речи:

«А зовут миня Добрыней, по отечесьву Микитичом».

170 А как Олёшенька говорил да таковы речи:

«А зовут миня Олёшенькой Поповичом».

Да уж то говорила тут Дюкова да родна матушка:

«А вы скажите-ка, где моё осталось чадо милоё,

Эо на воли живет-то, в тёмной-то те́мници?» —

175 «А он не сидит-то в тёмной темници,

А он ходит у князя в полатах княженейськия.

А да ты скажи как, скажи, да родна матушка,

Окажи вперьво да платьё чьветноё,

А да переситать ёго да платьё