– Советую так и сделать, – ответил Стек. – А потом вернетесь сюда, когда будете готовы. – Он взглянул на Тульгорда Виза. – Мазь действует, но костям все еще нужно время, чтобы как следует срастись.

– Уже скоро, – пообещал Смертный Меч. – Я чувствую, как теплеют мои ноги. Они и в самом деле заживают!

– Хорошо, – кивнула Шарториал.

Наклонившись, она поцеловала Стека Маринда и поспешно вышла.

Борз Нервен подошел на несколько шагов ближе:

– Я спою об этом, Стек Маринд. О любви, которой нипочем оковы, решетки и запертые двери, а также непременно упомяну, что ты уже несколько недель не мылся, да и на вид весьма невзрачен.

– Это не его язык, – сказал Мошка. – Чей-то чужой.

Борз Нервен пожал плечами:

– Даже если и так – то что с того? Их тут валялось множество. Да и сам хорош: посмотри на свой новый глаз!

– А что с ним такое? – нахмурился Мошка.

– Интересно, где ты сумел отыскать дохлого козла?

– Это глаз демона! – заявил Мошка. – И я вижу им всякое демоническое!

– Какое еще демоническое? – спросил Борз.

Мошка обвел вокруг рукой:

– Естественно, то, что видят демоны. Вон тот стол, те стулья…

– Я тоже их вижу.

– Но я вижу их так, как видят демоны!

– Разве что одним глазом.

Мошка сжал кулак:

– Ничего, я вырву себе второй глаз и найду еще один глаз демона!

– Возможно, – кивнул Борз и пожал плечами. – Хотя я в этом вовсе не уверен.

– Смотри, Крошка, у Мошки козлиный глаз! – засмеялся Блоха, показывая пальцем. – Ха-ха!

– Это не козел! Это демон!

– Он хоть работает? – спросил Борз Нервен.

Мошка уныло потупился:

– Будет. Скоро.

– Крошка завтракает козлами и обедает демонами. Крошка ужинает драконами.

– А потом всю ночь восседает на толчке, – добавил Борз Нервен.

Стек Маринд фыркнул и с любопытством взглянул на поэта:

– Весьма своеобразно. Интересно, что за снадобье ты проглотил помимо того, которое чудесным образом излечило твой язык?

– Снадобье, которое заставит Крошку убить поэта, – сказал Крошка.

– Именно таков творец, который знает себе цену, Крошка Певун, – ухмыльнулся Борз Нервен. – Нет оружия острее таланта, нет взгляда острее, чем у творца, освобожденного от оков. Попробуй только еще раз меня оскорбить или мне угрожать, и я позабочусь, чтобы с тебя живьем содрали кожу, чтобы тебя высмеяли в тысяче песен, чтобы тебя передразнивали десять тысяч мимов и двадцать тысяч клоунов. Я позабочусь, чтобы…

– Пожалуй, тебе стоит остановиться, – посоветовал Стек Маринд, – пока этот безмозглый головорез не поступил так, как поступают все безмозглые головорезы.

– Как именно? – заинтересовался Борз Нервен.

– Да, – спросил Крошка, – как именно?

– Естественно, они убивают творца.

– Да, как раз это и намерен сделать Крошка.

– В самом деле? – рассмеялся Борз. – Значит, Крошка Певун, ты всего лишь безмозглый головорез?

– Крошка не безмозглый. И Крошка не головорез. Крошка не безмозглый головорез.

– Значит, ты все-таки не станешь меня убивать?

Нахмурившись, Крошка взглянул на Мошку, но Мошка был занят тем, что мелко семенил ногами, прикрыв одной рукой здоровый глаз и выставив другую вперед, чтобы ни на что не наткнуться. Крошка посмотрел на Блоху, но тот лишь улыбнулся и махнул рукой.

Тульгорд Виз застонал и, морщась от боли, медленно поднялся на ноги, затем выпрямился и тяжело выдохнул.

– Я почти готов, – объявил он.

Вбежала Шарториал Инфеланс в новом сверкающем платье из кремового шелка с вышитым узором в виде розовых лепестков до самого подола, изящно опускавшегося на ее маленькие ступни. Волосы женщины были аккуратно уложены и причесаны.

– Просто… потрясающе, – проговорил Борз Нервен.

– У нас есть шанс! – тяжело дыша, проговорила она; щеки ее раскраснелись, глаза блестели. – Нигде никаких стражников!

– Похоже, некроманты не пользуются особой преданностью, – улыбнулся Стек Маринд. – Как и следовало ожидать. К оружию, друзья! Пора с этим кончать!

Все выбежали за дверь. Посмотрев им вслед, Борз Нервен вернулся к полке и принялся рассовывать по карманам флаконы и бутылочки, напевая себе под нос, причем весьма мелодично.

Когда толпа начала напирать на бок экипажа, Эмансипор выругался и наклонился к переговорной трубке:

– Плохо дело, хозяин! Весь клятый город вышел на улицы! Они растерзали на куски всех чудовищ!

Боковая дверца открылась, и оттуда вышел Бошелен. Хватило одного его жеста, чтобы расчистить свободное пространство, разметав вокруг тела. Забравшись на кóзлы рядом со слугой, он взглянул на забитую народом улицу впереди:

– Вижу. Весьма прискорбно. Вы не знаете, где Корбал Брош?

– Он обернулся вороном и улетел, хозяин.

– В самом деле? Что ж, этого стоило ожидать, он ведь нисколько не сомневается в моей способности выкарабкаться из данной ситуации самостоятельно.

– Рад слышать, – сказал Эмансипор. – Гм… и как, кстати, вы собираетесь это сделать?

– Первым делом я воспламеню лошадей.

– Ой…

– Не бойтесь, любезный Риз, они к этому привыкли.

– Тогда ладно. И что дальше?

– Что ж, хоть это и оскорбляет мою тонкую душевную организацию, мне придется пойти вперед и расчистить нам дорогу. Прикройте как следует глаза, любезный Риз, ибо зрелище предстоит не из приятных. – Он извлек откуда-то синий двуручный меч, который вспыхнул мерцающим голубым огнем. – В этом клинке заключена тысяча голодных демонов, и сегодня они насытятся до отвала.

– Ну… можно сказать, им повезло. Главное, побыстрее отсюда выбраться!

– Мне крайне интересно, Риз, – улыбнулся Бошелен, – откуда в вас столько эгоизма?

– Да, хозяин, эгоизм – самая выдающаяся моя черта.

Бошелен поднял меч, из которого вырвались извивающиеся языки голубого пламени. Этого вполне хватило, чтобы привлечь внимание: со всех сторон послышались вопли ужаса.

– А теперь немного подвиньтесь, Риз, и не отпускайте поводья.

– Да, хозяин, можете на меня рассчитывать.

Бошелен спрыгнул вниз.

И началась кошмарная резня.

Исцарапанная, покусанная и потрепанная Пятерка добралась до задней части огромного черного экипажа. Лурма Спилибус пошарила в поисках засова, запиравшего крышку багажника, и наконец нашла его. Подергав засов, она повернулась к Плаксе, устремив на нее косой взгляд: