…Девушки-сидхи не верили своим глазам: они впервые видели, чтобы их Королеву вот так – уводили. И она бы… повиновалась, покорная и счастливая.

– Ты хотел видеть меня? – спросила Рианнон, когда пламенеющие змеи ввели ее в Зал Огня.

– Видеть? – переспросил Сархад, чуть усмехаясь. – Можно сказать и так.

Он обнял ее, жадно проводя губами по ее щекам и шее. От этих касаний Белой Королеве стало жарче, чем от огня.

…А Зеркало отражало их же – только на тысячу лет моложе.

– Мой Сархад…

– Ты всё еще любишь меня?

– Ты сомневаешься? Ты смеешь сомневаться?

– Пойдем к тебе… – прошептал он.

– Почему ко мне?

Он подхватил ее на руки и ответил:

– Потому что в покоях узника ложе узко и жестко.

Стена расступилась перед ними.

…Черное Зеркало в пустом зале отражало Сархада и Эссилт, держащихся за руки.

Просто держащихся за руки.

– Любимый, – прошептала счастливая Рианнон.

Сархад не ответил, неспешно гладя ее тело.

– Но ты стал жаден и груб, – добавила она. – Сколько веков у тебя не было женщины?

– Ты сама знаешь это так же хорошо, как я.

– С того Бельтана? – Рианнон приподнялась. – С того самого Бельтана?!

…Она неслась в танце, отдаваясь веселью и не спеша отдаться кому-нибудь из жадно глядящих на нее. Но вдруг свет костра словно перечеркнул другой огонь: черный. Летящий наземь с небес.

Ворон. Сархад. Враг.

Рианнон сжалась от нахлынувшего страха: она была беззащитна сейчас. И если Коварный осмелился попрать святость бельтановской ночи… что делать?

Сархад сменил облик – и улыбнулся ей. Слишком памятной улыбкой.

– З-зачем ты здесь? – спросила она, скрывая испуг.

– Зачем мужчина приходит в Бельтан к женщине? – отвечал он.

– Но мы… – она осеклась: говорить «враги» явно не стоило.

– Давно не друзья, – усмехнулся Сархад. – Но сейчас – Бельтан. А ты что-то не спешишь найти себе спутника. Я – даже и не пытался искать кого-то. Ну? – он призывно распахнул объятья.

Слишком знакомый жест.

Она замерла. Сердце кричало «Да!» – а разум твердил, что Сархаду Коварному нельзя доверять!

Он понял это.

– Я не предлагаю тебе дружбы, Рианнон. Я не предлагаю тебе мира между нами… даже перемирия. Но в ночь Бельтана нет вражды.

Он подошел к ней, обнял.

– Только до рассвета… – прошептала она.

– Только… – отвечал он, приникая к ее губам.

– С того самого, – улыбнулся сидхи.

– Но… почему?

Сархад откинулся на мягкий мох, служивший им ложем:

– Почему? Я тогда уже думал только о мести. Новой любви не было места в моем сердце. А без любви… это не для меня, ты же знаешь.

– Знаю, милый…

Он намотал на палец прядь ее золотистых волос. Сбросил. Намотал снова.

Она прильнула к нему:

– Помнишь, когда-то ты хотел взять меня в жены? Не передумал?

– Передумал.

– Что?! – Рианнон резко отстранилась.

– Погоди, – он притянул ее к себе. – Сначала выслушай, потом гневайся. У тебя то и дело – новые смертные любовники. Я не осуждаю, просто… вечность быть обманутым мужем я не хочу. А вот стать тем возлюбленным, к которому ты возвращаешься после каждого однодневки, – это другое дело.

– Сархад… скажи мне одно: ты ведь не любишь эту смертную королеву? Эссилт?

– Рианнон, моя прекрасная Рианнон… – он ответил ей долгим поцелуем.

Лгать правдой было так приятно… И, в сущности, очень легко.

Рианнон еще не сбросила сладкой истомы, когда Сархад спросил:

– Ты бы хотела, чтобы во всех мирах нас с тобой увидели рука об руку?

– Конечно, милый…

– Это хорошо. Я смогу исполнить просьбу Бендигейда Врана и порадовать тебя.

– О чем ты?

– Верховный Король хочет, чтобы в день Сердца Зимы я пришел в Хоровод Великанов вместе с сильнейшей из богинь.

– Бендигейд Вран говорил с тобой?!

– Я гостил у него. Недавно, – бросил Коварный самым будничным тоном, на который был способен.

– Сархад!

– Что тебя удивляет? Мы с ним оба – Вороны, нам есть о чем поговорить.

– В день Сердца Зимы? Перед всем Аннуином – рука об руку? Да?

– Больше, Рианнон. Не только перед Аннуином. Перед всем Прайденом. И передо всеми землями Волшебства, какие только есть.

* * *

Сархад взбежал по винтовой лестнице на одну из башен замка. Здесь редко кто-то бывал, так что облик этой башни остался каким-то смазанным: то ли ствол высочайшей прямой ели и ветви вокруг него, то ли винтовая лестница со столбом посредине.

Но Сархада такие мелочи не интересовали. Ему нужна была вершина? макушка? – не всё ли равно, как назвать? Лишь бы там можно было поговорить с ветрами.

…Бендигейд Вран сказал ему, прощаясь:

– Если уговоришь Рианнон и будешь твердо уверен в ее согласии…

– «Когда», а не «если», – поправил Сархад.

– Неважно. Когда это произойдет – пришли мне весть. Расскажи обо всем теплому и ласковому ветру, он принесет твои слова ко мне.

– Хорошо, – кивнул Мастер. И осмелился спросить: – Не могу понять, почему ты вообще впустил меня в свой замок. Ведь мы с тобой схожи меньше, чем огонь и лед!

– Хм, то и другое обжигает, – рассмеялся Вран. – И потом, слышал ли ты людскую поговорку: «Ворон ворону глаз не выклюет»? Это про нас с тобой.

Потом Король посерьезнел и добавил:

– Сархад, если Котел Керидвен действительно явится в мир людей так, как мы говорили, то – считай, что ты мне более не обязан ничем. Исполнение несбыточного – за исполнение несбыточного.

Коварный долго глядел на Благословенного.

– Кто был тот негодяй, что нанес тебе рану? – тихо спросил Сархад.

– И что бы ты с ним сделал? – усмехнулся Вран. – Убил бы?

– Не-ет, я не настолько милосерден…

– Тогда не скажу. Но довольно разговоров. Лети, Вороненок. И пришли мне весть с теплым ветром.

– Да, мой Король.

Ни к кому прежде Сархад не обращался – так.

И вот теперь, стоя на верхней площадке башни (…под верхней развилкой ветвей исполинской ели), Сархад искал теплый и ласковый ветер. Вокруг него ярились десятки ветров, влажных и сухих, полных морской соли и гнили болот, напитанных самыми разными заклятьями или чистыми от любых… Сархад перебирал их, как мастерица перебирает окрашенные шелка, ища единственный цвет, самый глубокий и звучный.