Все глубже и глубже проникал в них холод, день за днем, ночьза ночью. Сидел в них, как заноза. Они ложились спать лицом другу к другу, сЫшем между ними, потом поворачивались спинами к Ышу. Долго спать не могли, какбы ни уставали за ночь. Когда луна начала расти, разгоняя темноту, они двенедели шли по ночам и спали днем. Так было легче.

Из живности они видели только больших черных птиц, то лилетающих на юго-восточном горизонте, то ли собирающихся по каким-то лишь имведомым причинам на столовых горах. Если ветер дул с той стороны, Роланд иСюзанна слышала их пронзительное карканье.

— Как ты думаешь, эти птицы годятся в пищу? — однаждыспросила Сюзанна стрелка. Луна почти ушла, и они вновь шли днем и спали ночью,чтобы вовремя увидеть подстерегающие на дороге опасности (несколько раз тропупересекали глубокие расщелины, а однажды они натолкнулись на карстовую воронку,дна которой даже не смогли разглядеть).

— А как ты думаешь? — спросил Роланд.

— Скорее всего, нет, но я бы не возражала против того, чтобыпоймать одну и попробовать, — Сюзанна помолчала. — Чем они тут питаются?

Роланд только покачал головой. Тропа в тот момент проходилапо какому-то фантастическому каменному саду из торчащих из земли заостренныхскал. Чуть дальше, более сотни черных, похожих на ворон птиц то ли кружили надстоловой горой, то ли сидели на краю ровной вершины, глядя в сторону Роланда иСюзанны, словно присяжные в зале суда.

— Может, там стоит сойти с тропы? Посмотреть, не удастся линам подобраться к птицам достаточно близко, чтобы подстрелить одну?

— Если мы сойдем с тропы, возможно, нам более не удастся еенайти.

— Это чушь собачья! Ыш без труда…

— Сюзанна, я не хочу больше об этом слышать! — такогорезкого, злого тона она никогда не слышала. Насчет злого, да, Роланда а раньшечастенько говорил зло. Но теперь в голосе слышалась какая-то нетерпимость, дажежестокость, которая ее тревожила. И немного пугала, не без этого.

Следующие полчаса она молчали. Роланд тянул роскошное таксиТолстяка Хо, Сюзанна ехала на нем. Потом узкая тропа (Бэдлендс-авеню, такСюзанна ее прозвала) пошла вверх, Сюзанна спрыгнула с повозки, на руках икультах добралась до Роланда и дальше двинулась с ним рядом. Для таких случаевона разорвала футболку с «ДНЯМИ ГОРОДА» пополам и обматывала тряпками руки.Тряпки не только защищали от острых камушков, но и согревали пальцы.

Он искоса посмотрел на нее, потом вновь перевел взгляд натропу, прямо перед собой. Его нижняя губа чуть выступала вперед, и Сюзаннаподумала, что он наверняка не знает, какое же обиженное у него лицо: прямо-такитрехлетнего ребенка, которого не пустили на пляж. Он не мог этого знать, а онане собиралась ему говорить. Потом, возможно, и сказала бы, когда этот кошмаростанется в прошлом, а они смогут смеяться. Когда они более не смогут вточности вспомнить, а чем, собственно, так ужасна ночь, когда температуравоздуха сорок один градус3, а ты лежишь без сна, дрожишь на холодной земле,наблюдаешь, как по небу изредка огненной полосой проносится метеорит, думаешь:«Мне нужен всего лишь свитер. Один только свитер, и я буду счастлива, какпопугай, которому принесли еду». И гадаешь, хватит ли шкуры Ыша на подштанники,да и вообще, не окажешь ли ты бедной животине большую услугу, убив его; он сталтаким грустным после того, как Джейк шагнул с тропы в пустошь.

— Сюзанна, я очень резко ответил тебе, так что прошу меняизвинить.

— В этом нет нужды.

— Я думаю, есть. У нас достаточно проблем и без того, чтобысоздавать их в наших отношениях. Незачем нам сердиться друг на друга.

Она промолчала, глянула на него. Он же смотрел наюго-восток, на кружащих в воздухе птиц.

— Это вороны.

Она молчала, ожидая продолжения.

— В моем детстве мы иногда называли их черными птицами Гана.Я рассказывал тебе и Эдди о том, как мой друг Катберт и я кормили хлебом птицпосле того, как повесили повара, не так ли?

— Да.

— Птицы были точно такие же, некоторые называли ихдворцовыми воронами. Королевскими воронами не называли никогда, потому что они— стервятники, пожиратели падали. Ты спросила, чем питаются эти вороны.Возможно, они что-то находят во дворах и на улицах его замка, после того, какон оттуда ушел.

— «Ле кас руа рюс» или «Руа рюс», или как ты там егоназывал.

— Да. Не буду утверждать, что так оно и есть, но… Роланд незакончил фразу, но необходимости в этом не было. После того, как Сюзаннакакое-то время понаблюдала за птицами, ей показалось, что да, они улетают наюго-восток и прилетают с юго-востока. То есть эти птицы могли указывать, чтоони все-таки приближаются к цели. Пустяк, конечно, но и этого хватило, чтобыподнять ей настроение на остаток дня и помочь продержаться большую частьследующей холодной ночи.

6

На следующее утро, когда они ели очередной холодный завтракв лагере без костра (Роланд пообещал, что вечером они сожгут немного «Стерно»,чтобы подогреть еду), Сюзанна спросила, может ли она взглянуть на часы, которыеон получил от «Тет корпорейшн». Роланд передал ей часы, ничем не показав, чтонет у него желания выпускать их из своих рук. Она долго смотрела на сигулы,выгравированные на крышке, особенно на Башню с поднимающимися по спиралямокнами. Потом открыла крышку, вгляделась в циферблат. Не поднимая головы,попросила Роланда: «Повтори мне еще раз, что они тебе сказали».

— Они передали мне то, что сказал один из членов их группы«светлого разума». Особо талантливый, но их словам, хотя имени его я незапомнил. По его мнению, часы могут остановиться, когда мы приблизимся к ТемнойБашни, могут даже пойти в обратную сторону.

— Трудно представить себе, чтобы «Патек Филип» пошли вобратную сторону. Если верить часам, сейчас восемь шестнадцать утра илипополудни, но я не думаю, что это имеет какое-то значение. А как мы узнаем, чточасы спешат или отстают?

Роланд перестал укладывать банки на повозку, задумался надее вопросом.

— Видишь эту маленькую стрелку внизу? Ту, что бежит сама посебе?

— Секундная стрелка, да.

— Скажи мне, когда она будет на самом верху. Сюзаннасмотрела, как секундная стрелка бежит по своему циферблату, и сказала:«Сейчас», — когда стрелка указала на двенадцать часов.

Роланд сидел на корточках, теперь, когда боль из бедра ушла,для него это не составляло труда. Он закрыл глаза, обхватил руками колени. Прикаждом выдохе у губ возникало облачко легкого тумана. Сюзанна старалась несмотреть на туман. Не хотелось думать, что ненавистный холод становился такимсильным, что обретал видимость, пусть и на какие-то мгновения.