И он был удивительно высоким. Рост Нимуэ был чуть больше ста девяноста сантиметров, но он был по крайней мере на двадцать сантиметров выше ее. Трудно было быть уверенным в ее оценке, лежа на спине, но разница должна была быть по крайней мере такой большой, что только добавляло гротескности его внешности. Она привыкла быть выше подавляющего большинства мужчин, которых встречала; конечно, если бы она когда-нибудь встретила этого длинноволосого, широкоплечего, слегка потрепанного гиганта, она бы его запомнила!

Она этого не сделала. И все же была эта странная фамильярность, как будто она действительно знала его, что было нелепо. Она не могла забыть…

Ее мысли внезапно остановились, когда внезапно возникла пара невозможностей. Первая заключалась в том, что она была внутри своей ПИКИ, абсолютно не помня о том, что планировала там оказаться. Вторая заключалась в том, что чего-то не хватало в ее поле зрения: десятидневных часов, отсчитывающих, сколько времени ей нужно было записывать свою обновленную личность, прежде чем она будет автоматически удалена. Возможность того, что ее ПИКА будет активирована кем-то другим без ее ведома и активного сотрудничества, была достаточно пугающей, учитывая, что блокировки и системы безопасности должны были быть абсолютно нерушимыми. И все же, как бы это ни было страшно, пропавшие часы были едва ли не хуже. Она даже не могла начать подсчитывать законы, правила, протоколы и запреты, которые нарушало их отсутствие.

— Кто вы? — спросила она наконец, и незнакомец странно улыбнулся. Ощущение чего-то знакомого стало еще сильнее, и все же она оставалась уверенной, что никогда не видела этого лица со шрамом на щеке и ярко выраженным подбородком.

— Интересно, что вы должны спросить, — сказал он. Он потянулся за спину и придвинул высокий вращающийся стул поближе к поверхности, на которой она лежала, и уселся на него.

— Интересно, что ты должна спросить, — повторил он более мягким голосом. — Потому что правда в том, что раньше я был тобой.

* * *

Нимуэ Албан стояла на балконе рядом с человеком, который называл себя Мерлином Этроузом, глядя на огромную пещеру, пытаясь справиться с ураганом эмоций и мыслей, бушующих в ней.

Ее голова едва доставала до плеча «Мерлина», но, в конце концов, не потому, что он был таким невероятно высоким. Он действительно был на двадцать восемь сантиметров — нет, на одиннадцать дюймов, поправила она себя, — выше ее, но только потому, что она была на одиннадцать дюймов ниже, чем помнила. Она чувствовала себя карликом, но он достаточно легко объяснил причину этого.

— На Сейфхолде люди в среднем короче, чем в Федерации, — сказал он тем глубоким мужским голосом, который звучал совсем не так, как у нее… пока она внимательно не прислушалась. — Я был… мы были… слишком высокими, чтобы быть кем-то, кроме мужчины. Я всего на два или три дюйма выше нормы для некоторых более северных частей планеты, но средний рост мужчины на внешних островах составляет всего около пяти футов семи дюймов, и, конечно, единственное, что ПИКА не может отрегулировать, это свой рост. В тебе пять футов четыре дюйма, немного коротковато для мужчины, но достаточно близко к норме, чтобы ты могла сойти за того, кого выберешь. — Он снова улыбнулся той усталой улыбкой, которая говорила о том, чего у нее никогда не было. — Я… э-э, столкнулся с несколькими проблемами в том, чтобы постоянно быть мужчиной, и подумал, что таким образом мы могли бы, по крайней мере, избавить тебя от этого. Кроме того, — он внезапно рассмеялся, — теперь никто никогда не примет нас двоих за одного и того же человека!

К этому нужно было привыкнуть, но в этом он, безусловно, был прав! И «нужно немного привыкнуть» было довольно хорошим описанием всего, что она обнаружила за последние несколько часов.

Она закрыла глаза, чувствуя слабое движение циркулирующего воздуха пещеры на своем лице, и осторожно прокрутила свои мысли — осторожно, стараясь избежать острых лезвий такого горя, стольких потерь, пережитых с такой жестокой быстротой — назад за эти часы. Она повторила последнее сообщение от коммодора Пей, почувствовав еще одну легкую дрожь, когда поняла, что мужчина рядом с ней видел точно такое же сообщение, испытывал точно такие же эмоции, как и она. Она повторила то, что Мерлин, искусственный интеллект по имени Сова, чей аватар так сильно напоминал их обоих, и невысокая пухлая виртуальная личность по имени Нарман сказали ей после этого. Потребовалось бы время, чтобы разобраться с этим огромным потоком данных, но все это было в ее распоряжении… как и более поздние изображения жестокой войны, разразившейся в «республике Сиддармарк».

Войны, которую она начала.

Нет, я этого не начинала. Это сделал Мерлин Этроуз. Ее разум закружился от странности этой концепции. Хотя я бы так и сделала, если бы он не сделал этого раньше. Я не вижу никакого другого способа, которым он мог бы подойти к этой проблеме. Даже без этого… тысячелетнего возвращения «архангелов», о котором нужно беспокоиться, он не смог бы сломить церковную тиранию никаким другим способом. С возвращением «архангелов» у него остается еще меньше времени, чтобы создать ситуацию, которую невозможно исправить.

Но мне не нужно было ничего начинать, это сделал он.

Она подумала об этом. О том факте, что бесспорный мужчина, стоящий рядом с ней, был ею, но старше на семь лет, и одному Богу известно, на сколько смертей, на сколько потерь. И пока она стояла там, она знала настоящую причину, по которой он записал такое ограниченное обновление ее личной записи. Ту, которая не имела никакого отношения к потере его высокоскоростного порта, что бы он ни говорил.

— У меня не было времени записывать все, если мы собирались быстро запустить тебя в работу, но я установил некоторые обновления для твоего пакета мышечной памяти, — сказал он и криво улыбнулся. — Такие мелочи, как меткая стрельба, разница между использованием катаны в серьезном бою и кендо, как ездить верхом на лошади, за какой вилкой тянуться на официальном обеде, приветствия Сейфхолда и военные любезности — тому подобное. Не хотелось бы, чтобы ты упала с лошади, как я сделал в первые несколько раз, когда тренировался… к счастью, наедине. От Совы у тебя есть местные диалекты, даже дальних земель, и у него есть полные записи обо всем, что я делал за последние несколько лет, но я решил, что будет лучше не обременять тебя множеством воспоминаний, которые могут только помешать созданию твоей собственной персоны. У тебя есть необходимая информация и навыки, но думаю, важно, чтобы наши публичные личности и реакции на людей, которые уже встречались с Мерлином, были как можно более отличными друг от друга.

В этом есть смысл, — подумала она с внезапным приливом сострадания к человеку, которым она никогда не станет. — В этом есть большой смысл. Но это не причина, по которой он это сделал. Интересно, вырасту ли я — эта итерация Нимуэ Албан — так, чтобы не обременять кого-то другого такой болью?

Она протянула руку вперед — и вверх, как она иронично отметила, — чтобы положить ее на его защищенное кольчугой предплечье. На каком-то уровне это казалось… неестественным. Однако именно на нем было известно, что «Мерлин Этроуз» родился Нимуэ Албан; на гораздо более глубоком уровне, чему способствовал факт его мужественности, это казалось совершенно естественным. Не так, как если бы она прикасалась к себе, а так, как если бы она прикасалась к брату — старшему брату, которого у нее никогда не было, которому никогда не позволяли существовать в мире, который знал, что он обречен.