Шрифт:
Интервал:
Закладка:
было далеко. Мы поднялись на ноги, и мне удалось вывернуть его правую руку и завести ее за спину. Потом я дернул ее вверх, и в плече у него хрустнуло. Парень взвыл от боли. Не отпуская его руки, я вытолкнул его на балкон и перегнул через перила так, что его ноги оторвались от пола. Парень судорожно вцепился свободной рукой в перила, спасая свою жизнь.
— Ты кто, поставщик или торговец?
Он выкрикнул нецензурное голландское ругательство. Но я этот язык знаю хорошо, в том числе и нецензурную брань. Я зажал ему рот рукой: звуки, которые он собирался издать, перекрыли бы даже грохот уличного движения, а мне совершенно не хотелось смущать покой жителей Амстердама. Я расслабил руку, а потом совсем убрал ее с его рта.
— Кто ты?
— Торговец,— не то проговорил, не то прохрипел
он.
— Кто тебя подослал?
— Нет... я не могу сказать...
— У тебя нет времени на размышления! Когда на тротуаре найдут твой труп, то подумают, что еще один наркоман накурился до одури, свалился с балкона на землю, а потом прямиком отправился на небо.
— Вы убьете меня?!—голос его перешел в хриплый, задыхающийся шепот. Возможно, высота вызвала у парня головокружение и ужас.— Вы не посмеете убить меня!
— А ты в этом уверен? Тебе известно, подонок, что сегодня ваши люди прикончили моего лучшего друга? Если я убью такую тварь, как ты, это доставит мне истинное удовольствие! Семьдесят футов — отличная высота, да к тому же ни единого признака насильственной смерти! Когда ты окажешься на тротуаре, у тебя не останется ни одной целой кости. Посмотри вниз, и тебе сразу станет ясно, что такое семьдесят футов.
Я толкнул его немного вперед, чтобы он хорошо убедился, какая участь его ожидает.
— Ты наконец заговоришь, негодяй?
Из его горла вырвался хрип. Я стащил его с перил и толкнул в комнату.
— Кто тебя подослал?
Я предчувствовал, что этот парень—сильный противник, но, видимо, недооценил его. Еще не успев прийти в себя от боли и страха, он вдруг неожиданно
вырвался из моих рук. На какое-то мгновение я растерялся и тут же увидел сверкнувший в его руке нож. Он бросился на меня, пытаясь ударить в грудь. В нормальных условиях это ему наверняка бы удалось, но сейчас координация движений и быстрота реакции были потеряны. Я обеими руками схватил его за кисть руки, в которой он держал нож, сжал ее, откинулся назад, упал на спину и, уперевшись ему в грудь ногой, перебросил его через себя. Грохот падения потряс не только мой номер, но и все соседние. Я повернулся и одним движением вскочил на ноги. Торопиться было некуда. Он лежал на полу, и' его голова упиралась в порог балкона. Схватив за отвороты ливреи, я приподнял его и, увидев, что голова безжизненно откинулась назад, опустил его на пол. Коридорный был мертв. Убивать не входило в мои планы: я надеялся получить у него информацию, именно эта причина вызывала у меня сожаление.
Я осмотрел его карманы и нашел там множество занятных предметов, из которых меня особенно заинтересовали коробка, наполовину наполненная сигаретами с марихуаной, сделанными вручную, и несколько листов бумаги. На одном из них были напечатаны буквы и цифры: МОО 144, а на другом только числа: 910020 и 2789. Мне они ни о чем не говорили. Я знал только одно: если бы эти цифры не имели для коридорного никакого значения, то он не держал бы их при себе. Я спрятал бумаги в свой тайник — тот же портной вшил внутрь правой брючины, чуть выше щиколотки, маленький карманчик.
Уничтожив следы драки, я взял пистолет убитого, вышел на балкон и, перегнувшись через перила, забросил его на крышу.
Снова вернулся в номер, спустил в унитаз окурок сигареты, вымыл пепельницу и раскрыл окна и дверь на балкон, чтобы побыстрее выветрился отвратительный запах марихуаны. Затем выволок труп в прихожую и приоткрыл дверь номера.
В коридоре никого не было. Я прислушался. Царила полная тишина. Выйдя из номера, подошел к лифту, нажал на кнопку и подождал, пока он подойдет. Двери лифта открылись, но когда они начали закрываться, я придержал их и засунул в щель спичечный коробок, чтобы никто не мог вызвать лифт. Затем вернулся в номер, подтащил труп к лифту, раздвинул двери
и бесцеремонно впихнул труп в кабину. Двери лифта захлопнулись, но он остался на месте. Его никто не вызывал в эту минуту.
Я запер дверь отмычкой, никем не замеченный спустился по пожарной лестнице и направился к главному входу в отель. Шарманщик, как всегда, был на своем посту. На этот раз улицу оглашали мелодии из Верди, такие же фальшивые, как и фрагменты Пятой симфонии Бетховена.
Старик стоял, повернувшись ко мне спиной. Я бросил в его банку гульден. Он обернулся, чтобы поблагодарить, и уже раздвинул губы в беззубой улыбке, но, обернувшись, увидел, что это я, и челюсть его отвисла: он был в самом низу иерархии, и никто не потрудился проинформировать его, что Шерман приступил к действиям. Я подружески улыбнулся старику и прошел в холл.
За столом регистрации, отвернувшись, сидел администратор. Рядом сновало несколько служащих в ливреях.
— Дайте, пожалуйста, ключ от 616-го,— громко сказал я.
Администратор обернулся, брови его удивленно поползли вверх, и одарив меня сердечной крокодильей улыбкой, он сказал:
— Мистер Шерман? А я думал, вы у себя в номере.
— Решил согласно старому английскому обычаю совершить моцион перед ужином. Привычка — вторая натура...
— Понимаю, понимаю...—Он криво улыбнулся, словно увидев в этом обычае нечто предосудительное. Затем лицо его приняло озадаченное и фальшивое выражение.
— А я и не заметил, как вы уходили.
— Мне кажется, от администратора нельзя требовать, чтобы он обращал внимание на каждого постояльца!
Я ответил ему такой же фальшивой улыбкой, взял ключ от номера и пошел к лифтам.
