лицо показывать не буду. Он слишком долго пробыл в воде. Его нашла пожарная команда, когда вылавливала из канала автомобиль. Иначе он пролежал бы в канале еще год или два. Кто-то привязал к его телу свинцовые трубы.

Ван Гельдер приподнял простыню, и я увидел исхудавшую руку. Она выглядела так, словно ее топтал кто-то в горных ботинках с шипами. Множество проколов соединяли странные фиолетовые полосы.

Ван Гельдер молча опустил простыню и отвернулся. Задвинув носилки, служитель подвел нас к следующей двери и, широко улыбаясь, словно он был обанкротившимся английским герцогом, показывающим туристам свой родовой замок, выкатил носилки со вторым трупом.

— Лицо этого лучше тоже не показывать,— сказал Ван Гель дер.— Ужасно смотреть на двадцатитрех летнего юношу с лицом семидесятилетнего старца. Где его нашли? — повернулся он к служителю.

— Остерхук,— просиял тот.— На угольной бйрже.

— Да,— кивнул Ван Гельдер.— Рядом валялась пустая бутылка из-под джина. Все содержимое бутылки было у него внутри. Джин с героином дает особую смесь.— Он откинул простыню, показал мне руку, похожую на ту, которую мы только что видели. Я спросил:

— Самоубийство или убийство?

— Все зависит от того, сам ли он купил джин. Если сам, то это самоубийство или несчастный случай. А если бутылку ему кто-то дал, то это, возможно, и убийство. Месяц назад в порту был аналогичный случай, но уточнить причину смерти нам так и не удалось.

Ван Гельдер кивнул, а служитель, рот которого расплылся *в широкой улыбке, подвел нас к одному из столов в центре комнаты. Ван Гельдер откинул верхний край простыни. Золотоволосая девушка была совсем юной и очень красивой.

— Правда, она красавица? — спросил Ван Гельдер.— И ни одной ссадины на лице. Нам известно о ней только то, что она из Восточной Германии и что ее имя Юлия Роземайер. По мнению врачей, ей было не больше шестнадцати лет.

— Ас ней что случилось?

— Упала с шестого этажа на тротуар.

Я подумал о мертвом коридорном. Было бы гораздо справедливее, если бы на столе лежал он.

— Ее выбросили из окна?

— Нет. Свидетели говорят, что она упала сама. Вся компания была на взводе. Девушка весь вечер твердила о том, что хочет полететь в Англию и познакомиться с королевой. Это была идефикс. Потом она влезла на перила балкона, сказала, что летит к королеве, и прыгнула вниз. Слава богу, что в это время на тротуаре никого не было. Хотите осмотреть другие трупы?

— Что-то не хочется. Я бы предпочел выпить где-нибудь поблизости. Если вы, конечно, не возражаете.

— Нет, не возражаю,— улыбнулся он, но его улыбка скорее напоминала гримасу.— Лучше пойдемте ко

—

мне. На это есть свои причины. Сами увидите. Я живу совсем рядом^

Мы поблагодарили жизнерадостного служителя, весь вид которого свидетельствовал о том, что он будет весьма рад, если мы снова появимся в морге, попрощались и ушли.

Пока мы находились в этом мрачном зале и осматривали трупы, погода переменилась: небо нахмурилось, сверху падали крупные, тяжелые, но пока еще редкие капли дождя. 1Ъризонт на востоке принял какой-то сине-фиолетовый зловещий оттенок. В самом воздухе чувствовалась угроза. Странно, но погода абсолютно точно соответствовала моему настроению.

Квартира Ван Гельдера не шла ни в какое сравнение с известными мне английскими барами. Это был настоящий оазис света и тепла по сравнению с улицей, где уже шел проливной дождь. Ручьи воды заливали окна и барабанили по стеклам. Комната, уютная и удобная, была обставлена добротной голландской мебелью. Возможно, кресла были излишне мягкими, но я люблю именно такие. На полу лежал терракотового цвета ковер. Стены были окрашены в теплые пастельные тона различных хорошо сочетающихся оттенков.

Камин был таким, каким ему и положено быть, и в нем ярко пылал огонь. Я с удовольствием заметил, что Ван Гельдер, подойдя к буфету, разглядывает за стеклянными дверцами солидный запас напитков.

— Вы повезли меня в морг, чтобы достичь какой- то определенной цели. Вы ее достигли. А теперь скажите, какую именно цель вы преследовали?

— Не цель, а цели. Прежде всего я хотел убедить вас, что здесь, в Амстердаме, мы сталкиваемся с гораздо более неприятными проблемами, чем вы в Англии. В морге я мог бы показать вам еще с десяток наркоманов. Кто из них умер естественной смертью, определить невозможно. Иногда трупов в морге бывает меньше. Сейчас эти смерти стали происходить особенно часто и накатывают как бы волнами, причем, как правило, умирают молодые. И один бог знает, сколько наркоманов шатается по улицам.

— Уж не хотите ли вы доказать, что у вас больше оснований карать этих преступников, чем у меня, и что мы должны сообща атаковать общего врага — центр сбыта наркотиков?

—

— Именно так.

— А в чем ваша вторая цель?

— Хотелось бы напомнить вам о предупреждении полковника Ван де Граафа. Эти преступники беспощадны, и если вы слишком настойчиво будете провоцировать их или подберетесь к ним слишком близко... короче говоря, в морге всегда найдется свободный стол.

— Может, нам лучше чего-нибудь выпить?

В холле зазвонил телефон, Ван Гельдер извинился и вышел. Когда дверь за ним закрылась, из другой двери, ведущей в комнату, выбежала молоденькая девушка', лет двадцати, высокая и стройная. На ней был расшитый разноцветными драконами длинный халат, доходивший почти до щиколоток. Она была настоящей красавицей: льняные волосы, нежное овальное лицо и огромные фиалковые глаза, веселые и задумчивые одновременно. Она была настолько обворожительна, что прошло довольно много времени, прежде чем я, вспомнив о правилах хорошего тона, вскочил на ноги. Это сделать, к слову сказать, было довольно трудно: кресло было слишком низким и мягким.

— Добрый день,— сказал я.— Мое имя Пол Шерман.

Мои слова прозвучали не очень внушительно, но других я не нашел.

Девушка, смущенно прикусив кончик большого пальца, улыбнулась мне, обнажив ровные, красивые зубки.

— А я — Труди. Я плохо говорю по-английски.

У нее был удивительно приятный голос редкого тембра. Что же касается английского языка, то он и вправду оставлял желать лучшего.

Я протянул ей руку, но она, не сделав ответного жеста, смущенно поднесла ладонь ко рту и захихикала. Я не привык, чтобы девушки хихикали в ответ на мои слова, и, услышав, что Ван Гельдер опустил трубку на рычаг, почувствовал огромное облегчение.

— Обычное донесение из аэропорта,— сказал он, появляясь в дверях.— К сожалению, ничего нового.

Увидев девушку, он замолчал, улыбнулся и,