– Персефона задавала Магде вопросы, а Сури слушала ответы, – произнесла Брин. – Помнишь, она рассказывала нам об этом в доме у Роан?

Мойя не помнила, о чем именно они говорили, однако такой разговор точно был. Вот почему Брин – Хранительница Уклада, а я нет.

– Давайте попфобуем.

Гиффорд запрокинул голову, словно обращаясь к Этону, Господину Неба, откашлялся и произнес:

– Э-э… здфавствуйте, я Гиффофд. Мы были бы кфайне пфизнательны, если бы вы указали нам место, где можно поспать.

– Где не мокро, – подсказала Роан.

– Да, – добавил Гиффорд, – где посуше.

Брин, Дождь и Роан согласно закивали. Все замерли в ожидании. Одни смотрели в небо, другие на Гиффорда.

Мойя прислушалась. Если бы положение не казалось столь отчаянным, она бы расхохоталась. Двое мужчин, четыре женщины, гном и фрэй стоят по колено в холодной воде и надеются, что деревья подскажут им, где вздремнуть. В любой другой ситуации она предпочла бы, чтобы деревья не разговаривали.

Прошло несколько минут. Подул ветерок. Мойя его не почувствовала, зато услышала шорох листвы и, как ей показалось, слабые голоса. Перехватив ее взгляд, Гиффорд кивнул.

– Не могли бы вы нам помочь? – попросил он.

Молчание.

– Мы ищем ведьму… Тэтлинскую ведьму.

Молчание.

– Вы нам поможете?

Мойя не могла понять – то ли Гиффорд действительно с кем-то беседует, то ли просто говорит в пустоту в надежде получить ответ.

В воздухе закружился ворох листьев. Сперва никто не придал этому значения, но Роан, всегда по-детски восторгающаяся окружающим миром, воскликнула:

– Листья падают!

– Да, Роан, – снисходительно фыркнула Мойя. – Осенью такое случается.

– Обычно они не падают так… аккуратно.

На поверхности воды плавал ровный ряд листьев.

– Интересно, они выведут нас туда, где не мокро, или к ведьме?

Гиффорд беспомощно пожал плечами.

– Спроси.

– Не могу.

– Почему?

Гончар покраснел и смущенно отвернулся.

– Он не может выговорить «мокрый», – ответила за него Роан.

– Ты будешь говофить за меня, – вдруг сказал Гиффорд.

Молодая женщина испуганно кивнула. Она даже к Падере боялась обратиться с вопросом, не то что к зловещим болотным деревьям.

Гончар вновь поднял глаза к небу.

– Извините, пожалуйста, эти листья ведут к ведьме или туда, где не…

– Мокро, – подсказала Роан.

Гиффорд с гордостью улыбнулся ей, словно она только что сделала сальто. Изобретательница ответила скромной улыбкой.

«Они как будто вообще не соображают, где находятся», – изумленно подумала Мойя.

Сверху упали новые листья, обозначив на воде четкую прямую линию.

– Как это понимать?

Гиффорд пожал плечами.

– Слава Великой Праматери, разобрались, – вздохнула воительница. – Все дороги ведут вперед. – И, не дожидаясь ответа, двинулась в указанном направлении.

Идти оказалось совсем недалеко. К удивлению Мойи, тропа из листьев привела их к морскому берегу. Из-под черного песка выпирали острые камни, рядом шумели невидимые волны. Берег представлял собой широкую песчаную полосу, где болото встречалось с морем, а трава – с песком. Под ногами было сухо, чисто и гладко – лучшего усталый путник не мог и желать.

– Спите, – сказала Мойя. – Мы с Одри покараулим.

Она вымоталась так же сильно, как и остальные, а может, даже больше из-за волнения, вызванного необходимостью руководить отрядом, однако… Персефона не стала бы спать. Пусть я не так умна, как наш киниг, зато мне есть на кого равняться.

Никто не стал возражать. Почти все рухнули на песок, даже не потрудившись постелить одеяла, и через мгновение крепко спали.

Тэкчин ложился последним.

– Разбуди меня, когда глаза начнут слипаться, – попросил он.

Мойя не стала говорить, что этот момент наступил два часа назад. Они поцеловались, и фрэй улегся рядом с ней, у большого гладкого камня.

Как только Тэкчин уснул, девушка стащила сапоги, уселась на песок и подставила ступни ночному воздуху.

Великая Праматерь, как же хорошо выбраться из воды!

С моря потянуло холодом. Мойю пробрала дрожь. Она достала одеяло – к счастью, сухое, – закуталась в него, привалилась спиной к камню и расслабилась.

Плохо. Мне слишком удобно. Нужно встать. Надо хотя бы снять…

Глаза закрылись. Мойя клюнула носом и тут же встряхнулась.

Тэтлинская задница!

Проклиная саму себя и болото, девушка принялась обходить импровизированный лагерь, вытаптывая босыми ногами в песке тропку. Даже рэйо не заставил бы ее обуться. Чувствуя легкое головокружение, она прекратила наматывать круги и, погрузив пальцы ног в песок, огляделась. Позади на черном фоне громоздились столь же черные тени – деревья, кусты, осока, зато впереди простиралась чистая тьма, хоть глаз коли.

Наверное, так и выглядит край света. Пара шагов – и сорвешься в тартарары.

Мойя не имела ни малейшего представления о своем месте в мире. В детстве она считала, что лик Элан состоит из Серповидного леса, Далль-Рэна и пары соседних деревень. Повзрослев и услышав истории о крае гулов на севере, девушка поняла, что Рхулин значительно больше, а еще позже узнала про Алон-Рист (в ее представлении, фрэи жили только там) и гномов, обитающих за каким-то Синим морем. Сперва ее личная карта мира была четко очерчена, но со временем границы стали размываться. Мойя пересекла Синее море и обнаружила, что на другом берегу располагаются обширные земли гномов. Потом попала в Алон-Рист – оказалось, за ним раскинулись бескрайние владения фрэев. Выяснилось, что Рхулин не так уж велик, а далль, где прошла ее юность, и вовсе не стоит упоминания. Как же далеко простирается земля? Мойя решила, что наконец-то дошла до края света.

Что со мной станет, если упаду? Умру или буду падать вечно?

Девушка взглянула на своих товарищей. Тэкчин, как обычно, спал на спине и тихонько храпел. Гиффорд и Роан обнялись так крепко, будто соединились в единое целое. Дождь выкопал ямку в песке, чтобы уберечься от ветра. Брин спала в обнимку с Тэшем, укрывшись его рукой, словно одеялом.

Это сделал Тэш. Мысль, свободно блуждавшая в голове, наконец нашла свое место. Вопреки уверениям Тэкчина, Мойя точно знала: Тэш убил всех галантов.