– Он не мог знать наверняка, – тихо произнесла Роан, глядя в огонь.

– Как ты можешь так говорить? – столь же тихо спросила Тресса, в ее голосе слышалась обида.

– Малькольм сам сказал, что знает не все, – пояснила изобретательница. – О прошлом – возможно, только не о будущем. Кто-то может подставить ногу, помнишь? Если он и видит будущее, то держит в уме, что оно способно измениться.

– И ты туда же, – возмутилась Мойя. – Роан, ну ты-то хотя бы…

– Я с ними согласен, – заявил Дождь. – Я был в кузнице, когда Сури… сделала то, что сделала.

– Какого Тэта? Что же там произошло, раз вы все считаете, будто Малькольм такой особенный?

– Если двинемся дальше, тебе придется выбирать выражения, – сказала Тресса, подбросив дров в костер, – в сыром тумане пламя шипело и плевалось искрами.

– Какие выражения? Про Тэта, что ли?

Тресса кивнула.

– Ты не забыла, к кому мы идем? Полагаю, она может счесть твои слова оскорбительными.

– Да ну тебя! – Мойя покачала головой. – Нет, серьезно, почему вы все так поклоняетесь этому Малькольму?

– Ты что, не слышала? Он бог, – с сомнением протянул Тэш.

– Бог? – расхохоталась Мойя. Никто ее не поддержал. – Слушайте, ну вы чего?

– Меня там не было, – задумчиво произнесла Брин, – но он действительно много знает. Когда я упомянула о Древнем, он сбежал так быстро, будто хотел его поймать. А еще он предсказал, что Сури похитят.

– Если верить Трессе. Я лично ей не верю. – Воительница просверлила вдову Коннигера злобным взглядом. Та улыбнулась в ответ. – Хорошо, допустим, Малькольм знает все на свете. Только это не имеет никакого значения, потому что мы не можем найти остров. – Она вгляделась в плотную пелену тумана.

– Даже если он действительно где-то в море, – добавил Тэш, – мы не знаем, как далеко от берега и в каком направлении. – Он встал и сделал несколько шагов к воде. Вокруг дырки на его рубашке расплылось пятно крови.

– Подождем, пока туман рассеется, – сказала Тресса.

– А если не рассеется?

– Не может же он вечно тут висеть.

Мойя удивленно взглянула на нее.

– Вчера мы разговаривали с призраками, мимо нас прошла толпа мертвецов, а Тэкчин с Тэшем обнаружили гнездо, в котором вместо яиц лежали глазные яблоки. Да, и еще деревья общаются между собой. В этом месте туман легко может висеть вечно.

– Слушайте, если кто хочет домой, идите на здоровье, – заявила Тресса. – Я найду остров и без вас.

– Потому что так предсказал Малькольм?

– Да.

– Ну ладно, – отозвалась Мойя. – Если хочешь, оставайся, а мы…

– А что говорят деревья? – спросила Брин у Гиффорда. – Может, они знают, как добраться до острова?

Тот покачал головой.

– Я спфашивал. Они мне не ответили.

– Может, они разговаривают только по ночам?

– Возможно.

– Надо подождать, – еле слышным голосом предложила Роан.

– Подождать? – переспросила Мойя. – Чего именно? Нам придется идти день и ночь. У нас мало еды и воды. Будет чудом, если нам удастся выбраться из болота и не заблудиться. Чем дольше мы здесь торчим, тем больше шансов, что на обратном пути попадем в беду.

– Совсем как в Тирре, – задумчиво произнесла изобретательница.

Мойя уложила остатки сыра в мешок.

– Что такое, Роан?

– Вода… уходит.

– Уходит?

– В Тирре вода стояла то высоко, то низко. Если посмотреть на стволы деревьев, по разнице в цвете можно понять, до какой высоты она поднимается.

Мойя взглянула на близлежащие деревья.

– Там ничего нет.

– Да, – подтвердила Роан, – потому что сейчас вода высоко. Через несколько часов она опустится.

– И что тогда?

– Теперь все ясно! – торжествующе воскликнула Тресса. – Мы попадем на остров посуху. Я же говорила, Малькольм всегда прав.

– Сколько нужно ждать?

– Не знаю, – пожала плечами Роан.

Мойя вздохнула.

Поход казался ей пустой тратой времени, только вот… Роан считает, план Трессы выполним, а ведь она сама умеет творить чудеса. В конце концов, на проклятом болоте может произойти все что угодно.

Неужели Тэтлинская ведьма действительно где-то рядом? А вдруг мы и вправду ее найдем? И что она тогда с нами сделает?

Лес закончился. Дорога петляла между деревнями. Большинство фрэев никогда раньше не видели рхунов; многие, в особенности рабочие-гвидрай, бросали свои дела и шли за телегой, чтобы получше рассмотреть тварь в клетке. Мовиндьюле злился: зеваки пугали лошадь, которую и так было непросто держать под контролем. Впрочем, большую часть времени животным занималась Трейя.

– Вы сами ее поймали?

– Она опасна?

– Что будете с ней делать? Выставите на всеобщее обозрение в столице?

Вопросы сыпались со всех сторон, однако Мовиндьюле хранил молчание. Он чувствовал себя слишком несчастным, чтобы проявлять дружелюбие. На левой ноге вспухла мозоль, на голове отросла щетина, к тому же его воротило от походной стряпни. Хлеб закончился, а пустой суп не утолял голод после дневного перехода. Больше же всего принца бесило, что рхунка ехала в клетке со всеми удобствами.

Слухи о диковинке быстро распространились по округе. К тому времени, как принц добрался до Аллуривилля, за телегой брела целая толпа любопытных. Мовиндьюле намеревался остановиться в городке и вознаградить стертые ноги и пустой желудок за страдания, но зеваки так бесновались, что пришлось снова пуститься в путь.

Всю дорогу тварь не сводила с него глаз.

На ней было одно из платьев Трейи. На весенней ярмарке часто показывают то козла в шляпе, то корову в плаще. Рхунка в платье служанки выглядела примерно так же.

– У нее есть клыки?

– Чем она питается?

– А если ткнуть ее палкой, она будет визжать?

Пара бездельников кинули в рхунку камнями. Трейя прикрикнула на них и попросила Мовиндьюле вмешаться. Он не стал ничего предпринимать: ему пришлось всю дорогу до Авемпарты и обратно идти пешком, а эта тварь едет в телеге, как знатная дама. Принц не видел ничего предосудительного в том, чтобы немножко ее расшевелить. Он и сам бы с удовольствием потыкал в нее палкой.