ответить. Пусть Маржори продолжает.

— Я недавно обставила ее, следуя очень точным указаниям, которые мне дали. Этажерка, которую надо было заполнить подержанными книгами, купленными на блошином рынке, маленький низкий столик с плетеными пуфами, на него я поставила красивый старинный чайник с внушительной коллекцией восточных чаев, из Индии, из Китая…

Непонимание написано на лице Жоанны, но Маржори продолжает:

— Подстилка для кота и полный набор кошачьих кормов… У окна меня попросили поставить мольберт. В шкафу рядом я сложила чистые холсты, которые мне было велено купить, пятнадцать тюбиков краски и кисти.

Рот Жоанны округляется. Маржори продолжает свой перечень:

— Старая винтажная радиола стоит на тумбочке у кровати. Меня попросили положить на нее полное собрание Майлза Дэвиса, Луи Армстронга, Эллы Фитцджеральд и всех великих джазменов, которых я смогу найти в продаже. Я нашла добрый десяток. Потом я купила маленькую жардиньерку для окна, мешок грунта, и… и этот изверг заставил меня перерыть весь садовый отдел, чтобы отыскать семена фуксии, бегонии, базилика и розмарина.

Жоанна поняла. Ее рот открыт буквой О. Слезы снова текут по ее лицу.

— Это он? — шепчет она.

Маржори кивает с улыбкой, полной нежности.

— Да, это он. Это тоже было в его последнем письме. Три страницы инструкций.

Обе улыбаются сквозь пелену слез. Когда улыбки тихонько гаснут, Маржори продолжает серьезнее:

— Он не хотел, чтобы вы остались совсем одна. Он знал, что у меня есть эта пустая комната, которой я не пользуюсь… И знал, что я с удовольствием приму вас.

Жоанна хочет что-то сказать, но Маржори не дает ей, добавив очень быстро:

— Он предупредил меня, что вы можете отказаться. Он велел мне сказать вам, что вы не обязаны поселиться у меня насовсем, можете просто провести несколько дней… или использовать эту комнату для каникул.

Жоанна никак не может улыбнуться. Она смущенно бормочет:

— Мне правда очень жаль, что вы потратили столько сил…

Маржори улыбается, и ее ореховые глаза блестят.

— Должна вам сказать, мне это очень понравилось.

Но Жоанне все еще неловко.

— Я… У меня есть этот маленький участок в Лескёне, на экоферме… Я участвую в проекте пермакультуры… И потом, Пок будет папой… Я хочу сказать… У моего кота скоро будут котята. Я… Боюсь, я не смогу принять ваше предложение… Я… Я, знаете, не городская жительница.

Маржори, похоже, ничуть не обиделась. Кажется, она ожидала именно такой реакции.

— Я понимаю, Жоанна. Но не беспокойтесь, всегда остается вариант каникул. Мои родители и я будем рады познакомиться с вами более официально на днях…

Губы Маржори продолжают шевелиться, но она не произносит больше ни звука. По ту сторону стола Жоанна сняла наконец шаль, полностью окутывавшую ее шею, плечи и грудь. Она медленно кладет ее на стол рядом со своей дымящейся чашкой. Глаза Маржори не могут оторваться от того, что она видит. Она прижимает руку ко рту, откидывается на спинку стула. Лицо Жоанны напротив безмятежно.

— Это…

Маржори не может говорить. Она снова пытается сформулировать фразу.

— Эмиль?..

Жоанна кивает. Слезы снова заливают лицо Маржори, текут по ее руке, по-прежнему прижатой ко рту.

— Он… Он знал?

Глаза Жоанны подергиваются тенью грусти.

— Нет. Он к тому времени уже был не здесь.

Маржори по ту сторону стола заливается горючими слезами. Слезами счастья на этот раз. Слезами недоверия.

— Вот это да… Вы… Вы заставите плакать всю семью!

Руки Жоанны ласково ложатся на бугорок, растущий под ее черным платьем. На это маленькое существо, которое наконец-то шевелится, которое поселилось в ней в один прекрасный снежный день в долине Ааса, накануне Рождества. На эту кроху, которая сделала ее такой слабой в последние месяцы и делает такой сильной теперь.

Маржори плачет, Жоанна тоже плачет в шумном кафе. Она думает, что все кончено, что заклятье снято теперь. Хватит с нее мальчиков, покидающих этот мир.

— Вы знаете, кто у вас будет? — спрашивает Маржори и берет новую бумажную салфетку, чтобы вытереть глаза.

Жоанна кивает.

— Маленькая девочка.

Маржори улыбается сквозь слезы. Повторяет взволнованно:

— Девочка?

— Маленькая Опаль. Опал — самый драгоценный из всех камней.

Дождь понемногу стихает. Окно запотело. Какой-то ребенок рисует на нем солнышко. Ни Жоанна, ни Маржори не видят, как проясняется небо. Как окрашивается оно красивым янтарным оттенком. Они увидят его потом. Позже, когда выйдут из кафе. Маржори довольно вздохнет, прикрыв глаза. Жоанна улыбнется. И тихо произнесет несколько слов: Я уже начала терять терпение…

Но пока они сидят в кафе и Маржори говорит, пряча в карман носовой платок:

— Я думаю, что… Я думаю, мне придется протереть пыль в вашей комнате… И хорошенько ее проветрить.

Жоанна по ту сторону стола невозмутима, руки лежат на животе.

— Вы ведь останетесь с нами сегодня вечером?

Она задумывается на несколько секунд. Изадора присматривает за Поком и полосатой кошечкой в Лескёне. Она предсказала, что котята родятся не раньше чем через месяц. Ей совсем не обязательно возвращаться сегодня.

— Хорошо, — кивает Жоанна. — Но я должна вас предупредить…

Маржори встревоженно хмурится.

— …Да?

— Насчет ужина…

Маржори ждет, наклонившись вперед. Жоанна застенчиво улыбается.

— Я не ем мяса.

Каждый день несет в себе Вечность.

Пауло Коэльо. Алхимик

Выходные данные

Литературно-художественное издание Мелисса да Коста ВСЯ СИНЕВА НЕБА Роман

Перевод с французского Нина Хотинская

Автор обложки Артём Суменков

Издатель Виталий Зюсько

Главный редактор Марина Кадетова

Выпускающий редактор Яна Сартан

Литературный редактор Ольга Громова

Верстка Дмитрий Дервенёв

Подготовка обложки Маргарита Чечулина (Greta Berlin)

Корректоры Евгения