«Несмотря на все мои видения, я ничего не ощущаю, — подумала Мария, — Правда, один раз мне привиделось, что на Иисуса напали и избили до крови… Но больше этот кошмар не повторялся. А если бы опасность действительно надвигалась, разве я не поняла бы этого?»

— Нет! — заявила вслух Мария. — Ничего такого я не чувствую.

— Зато материнское сердце чует беду! О сын мой, сын мой! — она вырвала у Марии руку и стала проталкиваться сквозь толпу вперед, к Иисусу.

Но люди стояли плечом к плечу, и у немолодой женщины не хватало сил протиснуться к нему. Мария осторожно огляделась по сторонам и неожиданно для себя отметила, что во дворе присутствует необычайно много солдат. Причем не только стражей храма и воинов Антипы, но и римских легионеров.

Они здесь неспроста. Власти и вправду интересуются нами, боятся нас. Но нет — это бессмысленно! Чего нас бояться, мы никому не опасны, у нас и оружия-то нет!

Потом ей бросилось в глаза, что из близких учеников рядом с Иисусом находится только Иоанн, все своим видом показывая, что если учителя схватят, он готов разделить его судьбу. Однако никаких попыток задержать их не предпринималось — солдаты лишь следили за происходящим, оставаясь на местах. Они явно не получили приказ действовать.

Иисус сошел с возвышения и смешался с толпой людей, отвечая на вопросы и не обращая ни малейшего внимания на солдат. И тут Мария снова услышала голос Иуды:

— Ты заметила, что здесь нет высшего духовенства? Ни первосвященника Каиафы, ни Елеазара, ни Ионафана. Они и так знают все, что им нужно.

— Я все равно не узнала бы их. Но что они на самом деле могут знать об Иисусе, если никто из них не встречался с ним лично?

Иуда пожал плечами.

— Как мне кажется, они знают, что у них есть серьезная проблема. А если до сих пор они не были уверены, то донос о нынешней проповеди «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры!» убедит их в этом окончательно.

— Ты говоришь так, будто находишься на их стороне. С чего это ты обратился против него?

Иуда издал нечто, что можно было принять за смешок.

— «Обратился против него»? Не понимаю, что ты имеешь в виду. Я просто предполагаю и задаю вопросы. Что тут плохого?

— Как-то ты говорил мне, что у тебя накопилось множество вопросов, и тебе кажется, что в своих поисках ты наконец нашел того, у кого имеются ответы. Не те ответы, которые ты предвидел, а те, которые заставили тебя задуматься. О Иуда, что с тобой случилось?

— Я задумался и, подумав хорошенько, нашел ответы неудовлетворительными. Боюсь, я… я снова ступил на стезю поисков.

Итак, он отвергает Иисуса? Высказывает свои сомнения и рассчитывает, что она поймет его…

— Значит, ответы неудовлетворительные? Они тебя не устраивают?

— Они бессмысленны! — сердито бросил Иуда, — Я думал, ему ведомо то, чего не знает никто из нас, но он просто увяз в болоте мистического пророчества и спорах с властями. — Иуда помедлил, собираясь с мыслями. — С властями! К чему это! К чему Иисус растрачивал время на все эти пустые речи — насчет десятины мяты и тмина? Какой философ, какой вождь, какой Мессия стал бы уделять внимание таким вещам? Нет, он политикан, такой же, как и они, а политиканы меня не интересуют. Они ничего не могут мне дать.

— Но мы часть нашего времени, ибо живем в нем, а политики руководят жизнью народа, как сейчас, так и прежде. Моисей противостоял фараону, Эсфири пришлось предстать перед Ксерксом. Конечно, нам хотелось бы никак не соприкасаться с низменными силами, которые правят в наше время, но это невозможно.

— Великий человек выше этого! — заявил Иуда.

— Таким он видится позднее, когда его деяния становятся историей, — возразила Мария. — Моисей не стал бы вождем, если бы не выступил против фараона.

Иуда махнул рукой и отвернулся, но Мария ухватила его за рукав.

— Ты полагаешь, Иисус в опасности? — спросила она.

Во взгляде Иуды смешались жалость и снисходительность.

— Да. Я это знаю.

Мария обратила внимание на его глаза. Их выражение изменилось с тех пор, как они побывали в Дане, у капища Иеровоама, где пребывало зло. Откуда он знает?!

— Кто тебе сказал?

— Разные люди. Не имеющие отношения к нашему делу.

То есть те, с кем он должен был расстаться, присоединившись к Иисусу. Выходит, он ничего не отверг.

— Но Иисус не угрожает ни Риму, ни первосвященнику.

— Иисус представляет собой куда большую угрозу, чем ты способна вообразить, — заявил Иуда. — Ты так наивна.

«Наивна». До сих пор о ней так никто не отзывался, хотя в отношении интриг и политики это наверняка правда. Ну и ладно, ничего постыдного в этом нет.

— Я не вижу в нем решительно никакой угрозы, — повторила Мария.

— Это потому, что тебе лично он ничем не угрожает.

Несмотря на изобилие стражи, они беспрепятственно покинули город и снова встали лагерем на Елеонской горе, среди других паломников. Однако на сей раз, после того как ученики расположились на отдых, Иисус громко объявил:

— Один человек, которого я исцелил от проказы, приглашает нас на ужин в свой дом в Вифании. Я принял приглашение. Кто пойдет со мной?

Было уже поздно, темно, все устали и уже почти засыпали. Мысль о том, чтобы куда-то идти, общаться с посторонними, а потом, за полночь, тащиться обратно, никого не воодушевила. Многие отказались, предпочтя остаться на месте.

— В конце концов, — объяснил их позицию Матфей, — если мы все уйдем, то, может статься, место наше займут и возвращаться будет уже некуда.

«Наверное, мне нужно идти, — подумала Мария и взглянула на других женщин, ища молчаливого совета в их глазах. Мать Иисуса, с усталым и измученным лицом, кивнула. Иоанна тоже, а за ней и Сусанна, — Ну вот, они идут, а значит, я и подавно!»

Путь до Вифании был не так уж долог, но по дороге им пришлось перебраться через гребень холма, а по ту сторону одолеть крутой спуск. Поскольку его сопровождали лишь несколько человек, Иисус оказался доступен каждому и охотно со всеми беседовал. Мария очень хотела поговорить с ним, но что-то удерживало ее в отдалении. Наверное, она подспудно желала объясниться с ним наедине, без опаски в любой момент услышать от кого-то: «Иисус, мне хотелось бы спросить тебя…» Поэтому она шла сзади, дожидаясь подходящего случая.

Между ними так и осталась недоговоренность, и теперь наконец Мария чувствовала, что готова выяснить все до конца.

«Должна же когда-то представиться возможность, — думала она— И уж тогда я не оробею».

Вифания представляла собой маленькую деревеньку, вдоль ее главной улочки — а по существу, тропы, пересекавшей торговую площадь, — стояли дома зажиточных селян.

Желая, чтобы приглашенные без труда нашли путь к его дому, гостеприимный хозяин расставил вдоль дороги мальчиков с фонарями, которые приветствовали проходящих и спрашивали у каждого, не идет ли это Иисус из Назарета. Когда Иисус объявил, что это он, фонарщики окружили его и спутников и сопроводили их к внушительному, но стоявшему в стороне от главной улицы дому.