вливания рублевой ликвидности возросли до 11,7 и 18,3 миллиарда соответственно. В 1990 году парламентский популизм, суверенитет республик и «война законов» против союзного правительства заставили Минфин напечатать 28,4 миллиарда рублей. В 1991 году, когда Горбачев передал полномочия республикам, рублевая эмиссия увеличилась до 93,4 миллиарда. «Сбережения» советского населения росли в геометрической прогрессии, но быстро превращались в бесполезную кучу бумаги. Государство, не способное выполнять свою главную функцию – обеспечивать стабильность валюты, – неизбежно должно было развалиться[1433].

Декабрьские события «добили» Горбачева и его фантазии о добровольном Союзе. И последний удар нанес новый курс Ельцина. Голосование на Украине не изменило выбор ельцинского правительства. Вне зависимости от тамошнего голосования Ельцин, Гайдар и его команда готовились взять на себя функции союзного центра. После украинского референдума у российских реформаторов наконец оказались развязаны руки, и ликвидация центра была доведена до конца.

ПОСЛЕДНИЙ УДАР

Ельцин не посвящал в свои планы многих из окружения, погрязшего во фракционной борьбе и интригах. Позже некоторые из членов российского руководства утверждали, что произошедшее через несколько дней в белорусском лесу было, по крайней мере отчасти, подготовленным заговором. Свидетельства и факты, однако, говорят об импровизации. Ельцину не хотелось настраивать против себя независимую Украину. В то же время он предполагал, что Кравчуку будет крайне необходимо соглашение с РСФСР для международного признания, и он будет готов на компромиссы. «У нас обоих, – вспоминала Старовойтова, – возможно, было обманчивое, ложное впечатление, что решение Кравчука реализовать полную независимость будет зависеть от согласия Ельцина, поскольку этот шаг не был предусмотрен нормами международного права»[1434].

Ельцин вылетел в Минск 7 декабря с Бурбулисом, Гайдаром, Шахраем, Козыревым и личным помощником Виктором Илюшиным. Других, включая Руцкого, Станкевича, Лукина, Хасбулатова, остальных министров, даже не проинформировали о подготовке встречи[1435]. Перед отъездом из Москвы Ельцин встретился с Горбачевым и заверил его, что хочет вернуть Кравчука к переговорам по Союзному договору. Бурбулис в воспоминаниях настаивал, что Ельцин вовсе не обманывал советского лидера: «Это была абсолютно наша добрая воля и наша добросовестная позиция». Сам Ельцин никогда такого не заявлял[1436].

По утверждению Гайдара, он тоже не знал, что произойдет в Минске[1437]. Однако его официальные действия говорят об обратном. 1 декабря главный российский экономист спешно подготовил ряд указов. Одним из них под контроль российского государства передавались все советские конгломераты и консорциумы, которые возникли в 1989–1990 годах и действовали на территории Украины, Казахстана, Белоруссии и других республик. Другой объявлял, что со 2 января 1992 года в России освобождаются цены. Документ гласил, что торговля с «бывшими союзными республиками» будет вестись «как правило, по мировым ценам». Указы означали фактическую ликвидацию Советского Союза. Ельцин подписал их 3 декабря[1438].

Ельцина в Минск пригласили Шушкевич и премьер-министр Белоруссии Вячеслав Кебич во время беседы в кулуарах Госсовета 24 ноября. Белоруссия остро нуждалась в нефти и газе из Сибири. Шушкевич пообещал Ельцину отличный отдых после переговоров в охотничьей усадьбе «Вискули» – это была правительственная дача для высшей партийной номенклатуры в Беловежской пуще, примерно в 80 км от Бреста и всего в 8 километрах от советско-польской границы. Через несколько дней Ельцин позвонил Шушкевичу и попросил пригласить в «Вискули» и Кравчука[1439]. Днем 7 декабря Шушкевич сновал между Минском и его скромным аэропортом. Сначала он встретил Ельцина и сопроводил его в белорусский Верховный Совет для выступления перед депутатами. Затем, в рамках отдельной церемонии, он приветствовал Кравчука и вместе с ним улетел на военную авиабазу недалеко от резиденции «Вискули».

В прошлом студент и профессор физики, Шушкевич успел войти в историю, будучи куратором Ли Харви Освальда. В 1959 году будущий убийца президента Джона Кеннеди приехал в СССР и попросил советского гражданства. Освальд поселился в Минске, завел семью и работал там на радиозаводе, пока в 1962 году не решил вернуться в США. Местный партком приставил к нему инженера Шушкевича, чтобы тот давал уроки русского языка молодому американцу. По признанию Шушкевича, он никогда не думал, что его подопечный мог убить американского президента[1440].

Под влиянием перестройки член партии Шушкевич решил стать демократическим политиком. В марте 1989-го он избрался от Минска на Съезд народных депутатов и присоединился к российской оппозиции вместе с Сахаровым, Афанасьевым, Бурбулисом и другими. В августе 1991-го Шушкевич выступил против путчистов и возглавил Верховный Совет республики. К этому времени он пришел к мнению, что Белоруссия была колонией советской империи и должна обрести полную независимость[1441].

В «Вискулях» охотились в свое время Хрущев и Брежнев. В списке иностранных гостей усадьбы значились кубинцы Фидель и Рауль Кастро, лидер ГДР Эрих Хонеккер. Субботним вечером 7 декабря 1991 года это место усиленно охранялось специальными подразделениями КГБ, чтобы обеспечить абсолютную безопасность и секретность переговоров между лидерами трех славянских республик. Ельцин и российская команда прибыли из Минска вечером. Кравчук уже подстрелил на охоте кабана и отдыхал. Лидеры и их окружение встретились для вечерней беседы. Разговор быстро перешел в политическую плоскость: что делать с Горбачевым и Советским Союзом? Украинского президента сопровождали премьер-министр Витольд Фокин и трое депутатов-националистов от Руха, которые приехали проследить, чтобы Кравчук не «продался москалям». Ельцин сказал Кравчуку, что прибыл с поручением: передать приглашение Горбачева присоединиться к Союзному договору. Российский лидер театрально заявил, что готов подписать его «здесь и сейчас», если Кравчук поступит также. Новоизбранный президент Украины слушал с усмешкой. Он ответил, что Украина выстрадала и заслужила свою государственность, а референдум не дает ему мандата на подписание соглашения с центром. Для большей убедительности Кравчук спросил: Кто такой Горбачев? Где находится Кремль? Представители Руха начали обсуждать немедленное возвращение в Киев. Лишь Фокин, обеспокоенный состоянием украинской экономики, был настроен на деловой лад и предлагал заключить какое-нибудь экономическое соглашение[1442].

Ельцин знал, что Кравчук отвергнет Союзный договор Горбачева, но не думал, что украинцы откажутся подписывать соглашение и с ним. Для Бурбулиса и Гайдара это также стало неожиданностью. Украинская позиция ставила под угрозу будущее российских реформ. Делегация из Белоруссии, напротив, была настроена на сотрудничество. Глава белорусского правительства Вячеслав Кебич, советский хозяйственник, понимал, что без дешевой российской энергии республике не выжить. Он считал националистов и демократов в белорусском парламенте сумасшедшими, которые в припадке идеологического безумия готовы пожертвовать всей промышленностью. Кебич отправил своего зама встретиться с министрами Ельцина и разработать возможный проект экономического соглашения между двумя республиками, к которому могла бы присоединиться и Украина. Уже ночью юридический советник Ельцина Сергей