– Вы уж простите, если мой метод проверки противоядия не отвечает строгим условиям медицинского эксперимента, – сказала ведьма.

Она прошла туда, где в прозрачной пластиковой коробочке лежала обыкновенная белая таблетка. Подняв крышку, ведьма поместила внутрь нить яда. Та лентой обвилась вокруг таблетки и попыталась вырваться наружу, но ведьма быстро закрыла крышку.

– Наркотик, проникший на улицы, – гораздо более сильная версия синта, чем эта таблетка, – сказала она. – Сейчас я хочу убедиться, сможет ли моя целительская магия удержать яд и смешаться с ним, чтобы затем атаковать синт.

Ведьма сосредоточилась. Ее магия заставила нить яда светиться. Через мгновение нить втянулась в таблетку. Но лицо ведьмы оставалось сосредоточенным. Казалось, она следила за тем, что происходило внутри таблетки.

– Значит, ваша магия сейчас стабилизирует яд, проникший в таблетку? – спросила Брайс. – Уничтожает силу синта?

– В основном – да, – ответила ведьма, продолжая следить за таблеткой. – Основная часть моих усилий тратится на то, чтобы яд оставался в стабилизированном состоянии и противодействовал синту. Потому я и ищу способ исключить себя из цепочки, чтобы этим мог пользоваться каждый и без моего присутствия.

Брайс больше ни о чем не спрашивала.

Пока ничего не происходило. Таблетка оставалась на месте. Прошла минута. Вторая. Уже и третья приближалась к концу, как вдруг… Таблетка посерела и исчезла, оставив лишь несколько крупинок. Вскоре не стало и их. Коробочка была пуста.

– Сработало? – нарушил молчание Хант.

– Похоже что да, – сказала ведьма, глядя на опустевшую коробочку. – Я хочу продолжить опыты и найти способ заставить противоядие действовать без моей стабилизирующей магии. Если хотите, могу потом прислать вам пузырек с несколькими каплями яда. Некоторым нравятся такие напоминания о потраченных усилиях.

Брайс машинально кивнула. Она совершенно не представляла, что делать дальше.

Брайс позвонила Джезибе, объяснив, что сегодня никак не может появиться в галерее и просит дать ей выходной день. Начальница восприняла ее просьбу с обычным равнодушием, но потребовала завтра утром обязательно явиться на работу, если Брайс не хочет превратиться в ослицу.

Из клиники возвращались по воздуху. Хант на руках донес Брайс с крыши до квартиры и дальше – прямо на диван в гостиной. Здесь, как он сказал, она останется до конца дня, свернувшись калачиком рядом с ним и окруженная его теплом.

Брайс с удовольствием провела бы на диване весь день и вечер, если бы не звонок на телефон Ханта. Ангел в это время готовил еду.

– Слушаю, Микай.

Брайс замерла. Потом услышала мелодичный, холодный голос архангела, проникший даже в гостиную:

– Жду у себя. Немедленно. Вместе с Брайс Куинлан.

* * *

Пока Хант надевал доспехи и шлем, пока собирал оружие, его подмывало сказать Брайс, чтобы бросала все, садилась на первый поезд и ехала подальше от этого долбаного города. Он знал: встреча с Микаем не предвещает ничего хорошего.

Брайс хромала. Швы на ее ране требовали бережного обращения. Хант выбрал ей не слишком облегающие спортивные брюки и прямо в гостиной помог надеть. Ведьма попросила ее показаться через месяц и пометила у себя в записях. Хант только сейчас сообразил, что через месяц он может очутиться совсем не здесь. Возможных причин было две: провал в расследовании дела или любая неожиданность, порожденная нынешней обстановкой в Комитиуме.

Брайс едва шагнула к двери, как Хант подхватил ее на руки, вынес из квартиры на крышу и вместе с нею взмыл в небо. В полете они почти не разговаривали. Да и к чему им слова после сегодняшнего утра? Его мимолетный поцелуй сказал ей достаточно, равно как и ему – свет, которым лучились ее глаза.

Они пересекли черту, и назад уже не вернуться.

Среди пяти башен Комитиума башня губернатора занимала центральное место. Хант приземлился на балконе. В коридоре перед кабинетом Микая, где обычно не протолкнуться, было пусто. Дурной знак. Хант понес Брайс к кабинету. Посетители или разбежались, или Микай приказал всех разогнать.

Если они сейчас вдруг наткнутся на Сандриелу и та увидит, в каком Брайс состоянии…

Хант превращался в живую пружину. Он чувствовал кольца молний, давившие на кожу изнутри. Тугие, словно кольца змеи. Он и сам был похож на кобру, приготовившуюся к броску.

Перед закрытыми дверями кабинета Хант осторожно поставил Брайс на пол. Толстое матовое стекло пропускало свет, но не позволяло ничего разглядеть. Убедившись, что Брайс крепко стоит на ногах, Хант отошел, но тревога в ее глазах заставила его подойти снова и чмокнуть ее в висок.

– Выше нос, Куинлан, – прошептал он, касаясь губами ее нежной кожи. – Повтори свой тогдашний трюк. Ты же умеешь смотреть свысока на тех, кто ростом выше тебя.

Она усмехнулась, слегка хлопнув его по руке. Хант отодвинулся и тоже улыбнулся. Он открыл двери и ввел Брайс в кабинет, поддерживая за спину. Скорее всего, теперь он нескоро улыбнется снова. Но Брайс ни в коем случае не должна об этом знать. Особенно в присутствии тех, кого они увидели в кабинете.

Слева от губернаторского стола застыла Сабина. Руки, скрещенные на груди, прямая спина. Воплощение холодной ярости. Рядом с нею, переминаясь с ноги на ногу, стояла Амелия. На лице – ни следа прежней наглости и бравады. Только напряжение.

Хант сразу понял, чего ждать от этой встречи.

Микай стоял у окна. Лицо губернатора выражало ледяное презрение. Здесь же находились Исайя и Виктория. В глазах командира Хант прочел предостережение.

Брайс остановилась, растерянно глядя на собравшихся.

– Куинлан не обязательно здесь присутствовать, – тихо сказал Хант, обращаясь к Микаю и Сабине.

– Нет, обязательно, – тряхнула гривой светлых волос Сабина, и они замерцали под лампами первосвета. – Очень даже обязательно. Я хочу, чтобы она находилась здесь до самой последней секунды.

* * *

Хант и Брайс остановились посреди кабинета. Двери за ними закрылись и защелкнулись. Хант внутренне сжался.

– Обойдусь без вопроса, правда ли это, – начал Микай. – В том баре шесть камер. Каждая записала, как ты вел себя с Амелией Равенскрофт и что ей говорил. Она доложила о твоем поведении Сабине, а Сабина обратилась непосредственно ко мне.

– Я не докладывала, а просто рассказала, – поправила покрасневшая Амелия. – Я не визжала, как щенок с отдавленной лапой.

– Это неслыханно, – прошипела Микаю Сабина. – Вы думаете, что вам позволено посылать своего ассасина для нападения на члена моей стаи? На мою наследницу?

– Говорю вам еще раз, Сабина: я не посылал Ханта Аталара с приказом нападать на нее, – скучающим тоном произнес Микай. – Он действовал по собственному произволу и от имени своей спутницы, – добавил губернатор, мельком взглянув на Брайс.