которые рассматривались на заседании Политбюро. Ни в коем случае нельзя преуменьшать значение этого шага: именно при Андропове появились сведения о деятельности высшего политического органа страны, те сведения, которые со времен Сталина относились к категории высших государственных секретов.

Андропов санкционировал и публикацию материалов негативного характера о хозяйственных преступлениях. 23 ноября 1983 г. было принято специальное постановление Секретариата ЦК «О публикации в советской печати сообщения о результатах рассмотрения Верховным судом РСФСР уголовного дела на крупных взяточников из числа работников торга "Гастроном" Главного управления торговли Мосгорисполкома»10. Ниже мы остановимся на этом важном документе более подробно. Однако в данном случае важен не только повод для издания этого документа (хотя в конкретном случае он полностью соответствовал политике Андропова по «наведению порядка»). Важно другое: при Андропове был приоткрыт информационный «ящик Пандоры». Информация обладает своей логикой, своими законами. При понятном желании контролировать ее и при огромных возможностях делать это само распространение сведений о прежде полностью закрытых сферах деятельности власти создавало прецедент и стремление расширить объем этих сведений.

Сразу же после вступления Андропова в должность он «начал наводить порядок». Под этим выражением в России скрывается многое. «Наводить порядок» — это демонстрировать решимость государственной власти на строгое соблюдение ее требований.

Андропов попытался реанимировать, восстановить командно-административный способ управления страной, восстановив прямые приказные рычаги, которые существовали в прошлом, во времена Сталина, но в значительной степени ослабли при Хрущеве и тем более при Брежневе.

В передовой «Правды» 2 января 1983 г. сообщалось, что стратегия страны направлена на ускорение интенсификации общественного производства, повышение его эффективности, широкое внедрение науки. Условием осуществления этой стратегии ускорения было «чувство высокой ответственности за порученное дело». Фраза, кажущаяся шаблонной, в конкретном случае наполнялась особым смыслом: в условиях практической несменяемости руководства при Брежневе понятие «ответственность» к руководству практически не применялось. В той же передовой содержалось требование «крепить дисциплину труда и ответственность на производстве»..

О том, что этот последний призыв не был пустыми словами, свидетельствовало совещание в ЦК КПСС 7 января 1983 г., на котором обсуждались «вопросы укрепления трудовой и производственной дисциплины в свете указаний ноябрьского (1982 г.) Пленума ЦК, указаний и выводов Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Ю. В. Андропова»11 О том, как будут выполняться «указания и выводы Генерального секретаря», сообщала статья в «Правде» Генерального прокурора А. М. Рекункова под названием «Без снисхождения. Гражданин, общество, закон»12.

Для того чтобы выявить нарушителей дисциплины, сотрудники КГБ организовывали рейды по магазинам, кинотеатрам, баням, просто по улицам города, «вылавливая» тех людей, которым полагалось в это время быть на работе. К нарушителям применялись серьезные санкции. Хуже всего было тем, кто находился в служебной командировке в чужом городе и днем был задержан в магазине. В его командировочное удостоверение ставили штамп, указывающий, что этому человеку не будут оплачены командировочные расходы и расходы на дорогу. Началась кампания за сохранение рабочего времени.

Однако выявились и многочисленные «нарушители поневоле». Притчей во языцех были всегда существовавшие проблемы — в многочисленных конторах трудно было получить любую справку; магазины, почты, прачечные, жилищные конторы, милиция работали так, как было удобно их сотрудникам, а не так, как было удобно их многочисленным клиентам. Время их работы точно совпадало с часами работы основных промышленных предприятий и учреждений. Поэтому люди были вынуждены тратить рабочее время, простаивая в очередях в конторах и магазинах. Для изменения сложившегося положения Совет Министров СССР принял специальное постановление «по вопросам, связанным с упорядочением режима работы предприятий, организаций и учреждений, занятых обслуживанием населения»13-.

В кампанию по укреплению дисциплины лично вмешался Андропов. В конце января он посетил Московский станкостроительный завод имени С. Орджоникидзе, встречался с рабочими, выступил на собрании. Его вопросы были незамысловаты и скорее носили протокольный, вынужденный характер. Он спрашивал у рабочих: сколько лет они уже на этом заводе, сколько они получают за труд, достаточно ли им? Но главное было на собрании в подготовленных выступлениях. Участники собрания один за другим требовали укрепления трудовой и производственной дисциплины. Выступая на этом собрании, Андропов заявил: «Где же, говоря ленинскими словами, то самое звено, за которое надо ухватиться, чтобы вытянуть всю цепь? Цепь-то большая, тяжелая. И хотя нельзя все сводить к дисциплине, начинать надо, товарищи, именно с нее... Хотел бы, чтобы товарищи правильно поняли, что вопрос об укреплении дисциплины относится не только к рабочим, инженерно-техническим работникам. Это относится ко всем, начиная с министров».

Наведение порядка предполагало укрепление всей вертикали управления. За этим простым и понятным решением стояло стремление сохранить систему, укрепить командные методы управления экономикой.

При Андропове КГБ начинает вести серию хозяйственных процессов. Самый шумный из них — процесс директоров московских магазинов, который закончился расстрелом нескольких человек.

Все больший масштаб приобретали борьба со злоупотреблениями и коррупцией, репрессии в сфере обслуживания и торговли. Как уже отмечалось, состояние торговли было самым заметным и доступным для понимания проявлением кризиса. А так как система не могла быть виноватой14, то надо было найти виноватых в торговле.

Для этой цели 150 опытных сотрудников КГБ были направлены на работу в МВД СССР. Были выявлены крупнейшие злоупотребления в сфере торговли. Тогдашний начальник Управления в московской милиции по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией, бывший офицер контрразведки КГБ А. Стерлигов вспоминает: «Беззаконие исходило из партийных структур. ...Отправляли людей в лагеря за обвес стоимостью в сорок копеек... крупные дельцы, незаконно наживавшие сотни тысяч и даже миллионы рублей, оставались на свободе»15.

Стерлигов свидетельствует: деятельность по расследованию злоупотреблений в торговле вызывала недовольство партийной элиты. Расследования были «контролируемыми».

Был арестован, отдан под суд и расстрелян Н. П. Трегубов, начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома, занявший этот пост еще в 1970 г. и считавшийся человеком, близким к члену Политбюро В. В. Гришину. Трегубов был арестован в июне, а следом за ним органы КГБ заключили под стражу еще 25 ответственных работников московского Главторга и директоров крупнейших универмагов и гастрономов, включая Б. С. Тверитинова, директора гастронома при ГУМе, директора «Елисеевского» гастронома Соколова, участника Отечественной войны, директоров фирмы «Океан», автомобильного магазина «Южный порт» и многих других. В ходе расследования было установлено, что каждый магазин выплачивал дань в районное управление торговли, районные управления платили дань в Главное управление торговли Мосгорисполкома. Оттуда деньги шли на подкуп чиновников министерств и ведомств, вплоть до МВД16.

Были произведены аресты многих директоров магазинов. Их судили, некоторых расстреляли. Директор гастронома № 2, расположенного на Смоленской площади, напротив МИДа, С. Г. Нониев покончил жизнь самоубийством. Министру торговли