Так или иначе, но в 1856 г. императрица Мария Александровна отправила Анненкову для поправления здоровья (то есть головы) в Швейцарию в сопровождении камер-фрау В. А. Берг. Великая княгиня Александра Иосифовна материально поддерживала ссыльную фрейлину, она перевела ей в Швейцарию 5000 руб.[957]

Оказавшись за границей, разворотливая фрейлина вывела свои видения на международный уровень. В своих письмах к Александру II она настаивала, чтобы ее официально признали принцессой Бурбонской. Более того, ей удалось переговорить с Наполеоном III, тот пришел в замешательство от убедительных рассказов М. С. Анненковой о ее родстве с Людовиком XVI.

Стол для занятий спиритизмом. Рекламное объявление

Великая княгиня Александра Иосифовна. Конец 1850-х гг.

Скандализированную девицу попытались вернуть в Россию, но это не удалось. В результате министр Императорского двора В. Ф. Адлерберг в письме к матери фрейлины (декабрь 1857 г.) указывал, что «Государь император, видя тщетность всех употребленных мер и стараний к возвращению дочери вашей… высочайше положил прекратить всякое действие и не принимать более никакого участия в судьбе Марии Сергеевны, которой, однако ж, в неограниченной своей милости назначил пожизненное годовое содержание в 6 тыс. руб. серебром… доколе она неукоризненным своим поведением достойна будет и не подаст повода к справедливому неудовольствию Его Величества»[958].

Похоже, что девица «не вняла», поэтому в мае 1858 г. матери М. С. Аненнковой вновь напомнили, что ее дочь получает содержание негласным образом и по закону никакого права на него не имеет. Поэтому если М. С. Анненкова не оставит «сумасбродных своих мечтаний о небывалом ей высоком происхождении, подаст повод к справедливому неудовольствию Его Величества, то это содержание немедленно прекратится».

Девица в Россию так и не вернулась, и негласное жалованье ей выплачивать прекратили. Но М. С. Анненкова «в Европах» не пропала и в 1873 г. вышла замуж за маркиза (позже герцога) Гаэтано де Феррари, родив ему в 1874 г. дочь. В 1885 г. М. С. Анненкова приехала в Россию и попыталась добиться приема у Александра III. Император авантюристку не принял, она уехала за границу и больше на родину не возвращалась. Удивительно, но бывшая фрейлина М. С. Анненкова пережила большинство своих современников, умерев в Ницце в 1924 г.

Еще одной женской должностью в Зимнем дворце была должность камер-юнгфер, которые являлись ближайшими слугами императриц. Именно они выполняли всю текущую работу по обслуживанию своей императрицы. От «подай-принеси» до вечерних посиделок в узком кругу.

Камер-юнгфер как ближайших слуг императриц те подбирали сами. Это могли быть служанки, приехавшие в Россию из Германии, вместе со своими хозяйками-невестами. Это могли быть фрейлины, поменявшие свой статус. Это могли быть просто дворянки, в силу тех или иных причин оказавшиеся при Дворе и попавшие на престижное место. Они получали хорошее жалованье и традиционные подарки к Пасхе и Рождеству. Как правило, свою службу они начинали еще при великой княгине-цесаревне, которая со временем превращалась в императрицу. Изменение статуса «хозяйки» немедленно отражалось на уровне жалованья ее камер-юнгфер.

Если молодые императрицы, как правило, «наследовали» всех фрейлин ушедшего царствования, то камер-юнгферы «уходили» всей «командой» на покой из дворца вслед за своей скончавшейся хозяйкой.

Например, «команду» камер-юнгфер императрицы Елизаветы Алексеевны (супруги Александра I) возглавляла камер-фрау Прасковья Ивановна Геслер (жалованье 10 100 руб. в год), она начинала свою карьеру в Зимнем дворце как няня-англичанка при будущем Александре I. Под ее началом работали камер-юнгферы Гердет (7260 руб. в год), Александра Севринова (2550 руб. в год), Никонова, Медведева, Владыкина, Крылова, Малышевская (по 4010 руб. в год). Младшими «чинами» при личных покоях императрицы служили камер-медхен: Россинская, Эттер, Бруннер, Мухина, Тисон и Расихина (по 3560 руб. в год).

У императрицы Александры Федоровны (супруги Николая I) командовала женским штатом камер-фрау Ф. Клюгель (3045 руб. в год). Ее жалованье в 1826 г. складывалось из: жалованья от Придворной конторы – 500 руб., столовых от Придворной конторы – 2000 руб., подарок от Кабинета к Пасхе – 300 руб., жалованье от императрицы – 1000 руб., пенсион от императрицы – 800 руб., к Рождеству и Пасхе от императрицы – 445 руб.[959] Кроме камер-фрау Клюгель, в штате императрицы Александры Федоровны упоминаются камер-юнгферы Регенсбург, Брызгалова, Андреева, Барк и белошвейка Цобель. Годовой бюджет всех выплат из разных источников этих дам составлял 17 855 руб.[960]

Дж. Доу. И. Ф. Паскевич

Большинство слуг, обслуживавших императорскую семью, жили на третьем этаже западного крыла Зимнего дворца. Их квартиры традиционно располагались по обе стороны Обер-юнгферского коридора.

Подчеркнем, что все квартиры в Зимнем дворце распределялись только высочайшим решением через министра Императорского двора. Слишком дорого стоила, во всех отношениях, «жилплощадь» Зимнего дворца. В качестве примера укажем, что коллежский секретарь Белов получил квартиру в 1859 г. «при комнатах Государственного Совета в Старом Эрмитаже». В 1865 г. камер-фрейлина Е. Ф. Тизенгаузен и ее родственница фрейлина А. К. Пиллар фон Пильхау просили увеличить им квартиру за счет присоединения смежной комнаты санкт-петербургского коменданта[961]. В этом же году лейб-медик Карелль просил переселить его из одной казенной квартиры, в другую – в Прачешный дом, в квартиру умершего камердинера Николая I, Гримма.