того, что случилось, нам необходимо просыпаться по утрам и знать, что мы снова можем дышать, а для этого нужно не так уж и много. Прихватив с собой основную команду, Бубу и Амат собрали детей. Они играли без остановки. В ледовом дворце, на озере, во дворах между домами. Играли, играли и играли. Это было единственное известное им средство, единственный известный им способ сделать мир хоть немного лучше.

Столичный был с ними. Поначалу он все больше молчал, но постепенно превращался в совершенно другого, нового для себя человека: человека, который говорит. То положит руку кому-нибудь на плечо, то поднимет упавшего, то отнесет того, кто ушибся. Скоро он заметил, что, когда он куда-нибудь идет, остальные идут за ним, а не наоборот. Человек, который во всех других командах был известен как трудный, своенравный и нелояльный игрок, теперь стал своей противоположностью.

Как-то вечером, когда они играли с детьми, родители остались посмотреть. На следующий вечер кто-то из пап спросил, можно ли с ними. Скоро уже играли все, повсюду.

Это такой город, где все может перемениться и где с людьми случаются превращения. Где мы можем играть, даже если легкие сводит от крика. Вероятно, потому, что мы привыкли выживать в темноте – в той, которая окружает нас, и в той, которая внутри. Вероятно, потому, что живем бок о бок с дикой природой. Но главным образом, возможно, потому, что мы – такие же люди, как и те, кто живет в других городах: если у нас не будет завтра, что же нас ждет?

Лидерство бывает разное, но в тот год Столичный, Амат и Бубу повели нас не вперед, а назад. К тому, кто мы есть. Иногда нет ничего важнее, чем знать дорогу домой.

* * *

Через несколько месяцев Ханна снова будет держать в руках новорожденного младенца. Одним настолько чудесным днем, что даже не поверится, что такие дни снова настали. А потом поедет домой и вместе с Тесс соберет корзинку для пикника. Йонни будет чинить машину на пожарной станции – Лев даст ему запчасти, а Бубу поможет с ремонтом. Закончив, они вместе с другими пожарными выйдут на двор перед пожарной частью и станут играть в снежки со своими детьми и младшими братьями и сестрами.

Будет там и Тобиас, который уже выглядит как пожарный. Он захочет пойти по стопам отца, захочет стать таким, как он, поэтому Йонни будет стараться вовсю. Тесс на несколько лет уедет из города, но в конце концов вернется. Для других городов она слишком лесной человек, но поймет она это, только повидав мир.

Однажды вечером Ханне и Йонни позвонит тренер Теда и сообщит, что Тедом интересуются тренеры крупных клубов, люди из хоккейных школ и даже агентств. Он скажет, что родителям «стоит подготовиться к тому, что жизнь парня может перемениться». В то время Тед будет одним из самых ярких талантов, которые знал Хед. В один прекрасный день он станет лучше всех.

После этого Йонни много часов просидит на кухне, глядя на виски в стакане, который на самом деле не стакан, а подсвечник. Но не выпьет, а сядет в машину и поедет в Бьорнстад. Постучит в дверь. А потом, сидя на кухне у Петера и жуя круассаны, тихо признается:

– Говорят, мой парнишка далеко пойдет. Может, это… до самого верха. Я только хотел спросить, может, посоветуешь что…

Петер с сожалением покачает головой:

– Боюсь, я не смогу тебе ничего посоветовать по поводу его карьеры. По части денег, контрактов и всего остального я полный ноль. Но я могу дать тебе телефон моих старых друзей, они…

Пожарный посмотрит на него, во взгляде застынет неуверенность. И вдруг сделавшись совсем маленьким, прошепчет:

– Нет… нет… я не это имел в виду. Совет нужен не ему, а мне. Я хочу знать, что делать, чтобы быть хорошим отцом. Скажи, о чем ты мечтал, когда был в его возрасте, когда тебе стали звонить с предложениями…

Петер будет долго молчать. А потом заговорит о своем детстве – столько он не рассказывал еще ни одному мужчине. Через несколько лет Тед станет самым молодым капитаном команды в истории «Хеда». А еще через несколько лет – капитаном команды в НХЛ. Когда журналисты спросят его, где он приобрел свои лидерские навыки, он ответит одним словом.

Дома.

* * *

Теему и остальные чернокурточники будут снова ходить на хоккей. Скандировать кричалки. В их голосах появится чуть больше удрученности и чуть больше тоски, а после матча, по дороге на кладбище, каждый будет неизменно сжимать в руке банку пива. Там они сядут и станут рассказывать Видару, Беньи, Рамоне, Хольгеру и всем остальным, кто не смог прийти на матч, как прошла игра. Во всех подробностях. Каждый удар. Каждый гол и каждое неверно вынесенное решение придурка-судьи. Пиво на небесах дорогое, а базар все тот же, ничего не меняется, но однажды Теему притащит сюда своего новорожденного сына и представит его всей честной компании.

Сын вырастет и решит, что не любит хоккей, а любит футбол, и ох ты мама родная, какой же смех подымется тогда на небесах. Насмешил так насмешил.

* * *

Элизабет Цаккель станет прославленным тренером. Она выиграет сотни матчей. Она выиграет серии, звания и кубки. Единственное, чего ей никогда не вернуть, – это первого наивного счастья. Хоккей больше никогда не будет для нее детской игрой. Но однажды, через много лет, ей придется тренировать сборную страны, ту самую, где будет играть Алисия, и Цаккель сделает исключение из своего самого строгого правила.

Она отдаст свитер с шестнадцатым номером другому игроку. На один-единственный матч.

Алисия встанет со скамейки в раздевалке, выведет свою команду на площадку и рванется на лед, а Цаккель посмотрит ей вслед и на секунду забудет, что это не он.

* * *

Через несколько дней после похорон Лео сидел в своей комнате – спрятавшись в наушниках, погруженный в игру. Он играл, играл и все ждал, как ждал уже несколько вечеров подряд, что на экране появится один особенный ник. Этого игрока он никогда не встречал в реальной жизни, но так часто видел здесь в течение последних месяцев, что казалось, они хорошо знают друг друга. Незнакомец каждый раз убивал Лео – как будто специально разыскивал его. Как же Лео хотелось отомстить. Играй он чуть быстрее, чуть собраннее, он бы точно уложил этого урода. Кем бы тот ни был.

Но противник так больше и не появился. Ни разу. Почему – Лео никогда не узнает,