– Извините.

– Вам нечего бояться, пока вы следуете своим высоким моральным принципам. Стрелять Марси умеет?

– Конечно. Я научил ее.

– Пусть запасется длинноствольным оружием: винтовками, дробовиками. Очень пригодились бы автоматы. Ей потребуется очень много оружия.

Брэдли попытался было что-то сказать, но я резко осадил его:

– Заткнитесь! Молчите и слушайте! Если кто-то приблизится к дому на расстояние в две сотни ярдов, пусть Марси прикажет ему отступить. В случае неподчинения надо вести огонь на поражение. Без предупредительного выстрела. Запомните: двести ярдов – это чрезвычайно важно, на таком расстоянии она избежит опасности вдохнуть частицы вещества, распыляемого из аэрозольного баллончика, и не будет инфицирована.

Я видел, как искра страха загорелась в глазах Брэдли.

– Чем инфицирована?!

– Крайне вредоносным вирусом, устойчивым к любой известной науке вакцине. Так называемый нестабильный вирус оспы, вызывающий кровотечение. Считается, что смертность при заражении им составляет сто процентов. Именно его наш «призрак» засылает в Соединенные Штаты.

Таким образом, Бен Брэдли, сотрудник убойного отдела полиции Манхэттена, герой Одиннадцатого сентября, только во второй раз в жизни оказавшийся за границей, человек со стороны, мобилизованный для участия в тайной войне всего лишь каких-то двенадцать часов назад и сидевший теперь с отрешенным видом на морском побережье в Турции, самый храбрый парень из всех, кого я встречал в жизни, оказался одиннадцатым, кто был посвящен в этот секрет.

Весь путь до Бодрума мы проделали в молчании.

Бен так и не позвонил Марси. Он предпочел, как говорится, выбрать из двух зол меньшее, и, поскольку сам не придумал никакой альтернативы моему плану, согласился в нем участвовать.

– Повторите еще раз порядок действий, – попросил Брэдли, усилием воли преодолев шок, вызванный ужасом перед грядущей катастрофой.

Подробно объяснив свой план во второй раз, я ответил на множество вопросов, вплоть до того, насколько туго надо завязывать петлю и какой длины должна быть веревка. После этого завел мотор и отправился в путь.

Я очень внимательно следил за дорогой, замедлив ход, только когда мы въехали на окраину Бодрума. Приближаясь к дому, который искал, я свернул к краю тротуара, где и оставил машину, не доехав до места полсотни ярдов. Показав Бену нужный дом, я велел назвать десять его отличительных особенностей, а потом закрыть глаза и повторить их. Это был испытанный способ фиксировать в памяти детали. Ученые установили, что даже при сильном стрессе испытуемый запоминает шесть примет из десяти. Удостоверившись в том, что даже в бешеном вихре выполняемой миссии Брэдли ничего не перепутает, я поехал к отелю.

Бен задержался у конторки портье, а я, не дожидаясь его, направился в свой номер. Мне не терпелось посмотреть, какой урон причинили мне нанятые Кумали мерзавцы. Заходя в лифт, я видел, как управляющий с улыбкой берет паспорт Бена.

– Мистер Бенджамин Майкл Брэдли, – сказал он. – Мне нужны три кредитные карточки от вас, чтобы я оказался на безопасной стороне.

Бен выглядел озадаченным.

– Извините, не понял. Не могли бы вы повторить еще раз? – попросил он.

Оказавшись в своем номере, я понял, что никто ничего не трогал: все вещи лежали на прежних местах.

Закрыв дверь, я подошел к шкафу, набрал код и открыл сейф. Ноутбук и пластиковая папка находились именно там, где я их оставил.

Я оглядел комнату. Где, черт возьми, я совершил ошибку? Как Кумали сумела разгадать мой замысел? Может быть, ее намеренно или по недосмотру предупредил тот человек из Турецкой разведывательной службы? Хотя это вряд ли: он слишком многим рисковал, ставя все под удар ради одного телефонного звонка младшему офицеру. Но почему же тогда она не заглотила наживку? Мои мысли лихорадочно метались. Перебирая в уме различные варианты, я задумчиво бродил по комнате. Когда я уходил, то специально повесил на дверь табличку «Не беспокоить!», чтобы нанятые Кумали мерзавцы беспрепятственно сделали свое черное дело.

Пройдя мимо неубранной постели, я вошел в ванную. Все было на месте. Я машинально наклонился, чтобы взять полотенце, оставленное на табуретке, и увидел тюбик зубной пасты, который утром положил на полку. С детства у меня была странная привычка: я всегда клал зубную щетку поверх тюбика с пастой. Сейчас она лежала рядом с ним. Кто-то ее передвинул, чтобы открыть шкафчик, висящий на стене в ванной.

Я вернулся в спальню и вытащил чемодан с верхней полки шкафа. С облегчением увидел, что, если взломщик и заглядывал внутрь, он не обнаружил болгарский мобильник, который, как и прежде, оставался спрятан в подкладке. Я освободил его от бечевки и открыл фотографии, снятые с двухсекундным интервалом.

Я быстро убедился, что мерзавцы, нанятые Кумали, все-таки были здесь, но вели себя гораздо более прилично, чем я ожидал.

Оказалось, что двое незнакомцев вошли в номер через тридцать две минуты после моего ухода. Одна из фотографий четко запечатлела их лица: пара модно одетых мужчин с холодными глазами, слегка за тридцать, в дорогих кожаных пиджаках и с рюкзаками. Их быстрые четкие движения и минимум сказанных слов ясно свидетельствовали о том, что это профессионалы. Включив микрофон мобильника, я попытался разобрать едва слышимую запись их приглушенных голосов. Понять, что они говорили, я не сумел, но язык распознал – албанский. Теперь понятно, откуда тянется ниточка: та легкость, с какой эти типы проникли в мой номер, объяснялась их национальностью. На заднем плане на одном из фото я увидел коридорного, их соотечественника и такого же негодяя: ему как раз в этот момент передавали деньги. Думаю, получив наличные, он вернулся в свой альков в холле, чтобы предупредить сообщников в случае моего внезапного возвращения.

К счастью, заряда двух аккумуляторов хватило: фотографий было множество. Изучив снимки и имея ясное представление о том, как работают профессионалы, я воссоздал последовательность их действий.

Главный из них – человек, отдававший распоряжения, был виден сразу. Он сбросил кожаный пиджак и приступил к работе, оставшись в плотно обтягивающей торс черной футболке, очевидно выбранной для того, чтобы подчеркнуть его рельефную мускулатуру. Парень – про себя я называл его Культуристом – был явно напичкан стероидами.

Он вытащил из рюкзака цифровую камеру и, прежде чем начать рыться в вещах, в беспорядке разбросанных на маленьком письменном столе, сфотографировал его, чтобы потом можно было в точности восстановить первоначальное их расположение. Думаю, взломщики повторили ту же процедуру, быстро обыскивая все остальное. Неудивительно, что, если не считать слегка сдвинутой зубной щетки, я не заметил следов их присутствия в моем номере.

Албанцы уделили пристальное внимание сейфу, и, хотя снимки были не очень четкими, они, очевидно, легко открыли его. По-видимому, Культурист повернул дешевую круглую кодонаборную панель против часовой стрелки и вытащил ее, получив доступ к схеме и подводке электропитания. Это позволило ему извлечь аккумуляторы, обнулить код и подключить собственную клавиатуру. Десять последовательно сделанных снимков показали, что ему удалось открыть дверь сейфа за двадцать секунд.