Возвращение в Шотландию, чего тебе всегда хотелось: я – чтобы претворять в жизнь планы Иэна, ты – поправить здоровье. Только вот со здоровьем ничего не вышло. Я смотрел, как ты умираешь, смотрел на эту милую улыбку, за которой ты прятала ад, свирепствовавший внутри, такая храбрая и нежная, мудрая и любящая, но уходящая все дальше и дальше, плато за плато. Так медленно и при этом так быстро, так неотвратимо. К 68-му – инвалидное кресло, разум по-прежнему кристально ясен, голос чист, а все остальное – оболочка, неконтролируемая и трясущаяся. Потом наступил 70-й.

В то Рождество они были в замке Эвисъярд-Касл. На второй день нового года, когда все остальные уехали, а Мелинда и Скотт катались на горных лыжах в Швейцарии, она сказала:

– Энди, дорогой мой, я не могу вынести еще один год, еще один месяц или еще один день.

– Да, – просто произнес он.

– Прости, но мне понадобится помощь. Мне нужно уйти, и я… Мне так жаль, так жаль, что это длилось так долго… но теперь мне нужно уйти, Энди. Я должна сделать это сама, но мне понадобится помощь. Да?

– Да, милая.

Они провели день и ночь, беседуя друг с другом, разговаривали о хорошем и добром, о славных временах, о том, что ему следует сделать для Мелинды и Скотта и что она хотела, чтобы он снова женился, она говорила ему, какой чудесной была для нее жизнь с ним, и они вместе смеялись, и слезы закапали у него из глаз лишь много позже. Он держал в своей руке ее высохшую руку с таблетками снотворного, прижимал ее трясущуюся голову к своей груди, помог ей поднести к губам стакан воды – с каплей виски на удачу – и не выпускал ее из объятий, пока подрагивания не затихли.

Врач сказал добрым голосом:

– Я не виню ее… Будь я на ее месте, то сделал бы это много лет назад, бедная женщина.

Потом Гэваллан отправился к Дереву Крика. Но кричал не словами, не издал ни звука – одни только слезы.

– Энди?

– Да, Кэти?

Гэваллан поднял голову и увидел, что это Дженни. Мак-Ивер стоял у двери, они оба смотрели на него.

– О, привет, Дженни, извини, задумался о своем. – Он поднялся. – Это… Полагаю, это Эвисъярд заставил меня так глубоко задуматься.

Глаза Дженни широко раскрылись.

– Телекс из Эвисъярда? Надеюсь, не крушение?

– Нет-нет, слава богу, нет! Просто «Импириэл хеликоптерз» снова принялась за свои старые трюки.

– Действительно слава Богу! – произнесла Дженни с видимым облегчением. На ней было теплое пальто и красивая шляпка. Ее большой чемодан остался в приемной, где ждали Ноггер Лейн и Чарли Петтикин. – Что ж, Энди, если только ты своей властью не отменишь решения мистера Мак-Ивера, полагаю, нам надо ехать. Я готова и готовее уже не буду.

– Ладно тебе, Джен, вовсе нам ни к че… – Мак-Ивер замолчал, когда она повелительно подняла руку.

– Энди, – ласково произнесла она, – пожалуйста, скажи мистеру Мак-Иверу, что я принимаю бой.

– Джен! Может, ты…

– Принимаю, клянусь Создателем! – Повелительным жестом она приказала Ноггеру Лейну отойти от ее чемодана, подняла его, чуть покачнувшись от тяжести, и вышла, бросив через плечо еще более повелительно: – Свой чемодан я и сама донесу, можете не беспокоиться.

В воздухе после ее ухода осталась зияющая дыра. Мак-Ивер вздохнул. Ноггер Лейн изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Гэваллан и Чарли Петтикин решили, что им лучше сохранять нейтралитет.

– Что ж… э-э… тебе не нужно ехать с нами, Чарли, – угрюмо заметил Гэваллан.

– Я бы все же поехал, если вы не возражаете, – ответил Петтикин.

Ехать ему не хотелось, но Мак-Ивер тайком попросил поддержать его с Дженни. «Очень милая шляпка, Дженни», – сказал ей Петтикин после восхитительного завтрака с Паулой. Дженни сладко улыбнулась: «Не пытайся меня умаслить, Чарли Петтикин, а то и тебе достанется. Мужчины мне осточертели… Если разобраться, я вообще не на шутку разозлилась…»

Гэваллан надел свою парку, взял лист с телексом и засунул его в карман.

– Вообще-то, Чарли, – сказал он, и его озабоченность отчасти выглянула наружу, – если ты не возражаешь, я бы предпочел, чтобы ты не ездил… У меня тут кое-какие дела с Маком, о которых мы не договорили.

– Конечно, нет проблем. – Петтикин протянул руку и спрятал довольную улыбку.

То, что он не поедет в аэропорт, давало ему несколько дополнительных часов наедине с Паулой. Паулой Светозарной, как он стал называть ее про себя после завтрака, хотя она и была брюнеткой.

– Увидимся дома, – сказал он Мак-Иверу.

– Может, лучше здесь подождать. Я хочу связаться со всеми базами сразу же, как только стемнеет, а потом вместе поедем домой. Я бы хотел, чтобы ты побыл тут пока за главного. Ноггер, ты можешь быть свободен.

Ноггер Лейн просиял, а Петтикин выругался про себя.

В машине Мак-Ивер сел за руль, Гэваллан расположился рядом с ним, Дженни – на заднем сиденье.

– Мак, давай поговорим об Иране.

Они обсудили возможные варианты. Каждый раз возвращаясь к одному и тому же безрадостному выводу: им приходилось надеяться, что ситуация нормализуется, банки вновь откроются, им вернут причитающиеся им деньги, что их совместное предприятие не включат в список закрытых и что их не кинули.

– Вам просто придется работать, как работали, Мак. Пока мы можем работать, тебе придется продолжать это делать, какие бы проблемы ни возникали.

Мак-Ивер был в таком же мрачном расположении духа.

– Знаю. Но как мне работать без денег? И как быть с арендными выплатами?

– Как-нибудь деньги для работы я тебе раздобуду. Через неделю привезу из Лондона наличные. Я смогу проплачивать аренду за твои вертолеты и запчасти еще несколько месяцев. Может, мне даже удастся провернуть то же самое и с Х63, если получится изменить график выплат, но… ну, в мои планы не входило терять столько контрактов в пользу «Импириэл хеликоптерз». Может, какие-то мне удастся отвоевать назад. Как ни крути, некоторое время дела будут идти по краю, но ты не переживай. Надеюсь, Джонни сумеет пробраться сюда. Мне просто необходимо сейчас попасть домой, столько дел…

Мак-Ивер едва избежал лобового столкновения с машиной, вылетевшей из переулка, почти врезался в джуб, потом снова вывернул на дорогу.

– Чертов идиот! Ты в порядке, Джен? – Он взглянул на нее в зеркало заднего вида и съежился, увидев каменное лицо жены.

Гэваллан тоже почувствовал струю ледяного презрения, начал было говорить что-то, но передумал. Интересно, удастся ли мне связаться с Иэном? Может, он смог бы подсказать, как выбраться из этой пропасти. Эти слова напомнили ему о трагической гибели Дэвида Мак-Струана. Сколько же их, Струанов, Мак-Струанов, Данроссов, и их врагов – Горнтов, Ротвеллов, Броков в стародавние времена – умерли насильственной смертью, исчезли, пропали в море или погибли при странных обстоятельствах. Иэн пока выживает. Но долго ли это продлится? Сколько еще раз? Явно не много.