Вторая часть, что протянулась вдоль окон, отдана была под столовую. Тут стоял монументальный стол на шестнадцать персон и здоровенный буфет, с выставленной под стеклом в нем посудой. Никогда не понимал этого купеческого шика. Но! Как подозреваю… опять же — теперь… посуда та была вполне себе раритетной и выкинута просто так, на помойку, быть не могла. Даже вон та, расписная пузатая супница, из которой есть разлитый борщ я все еще не готов — очень уж теперь при виде нее возникают неуместные к столу ассоциации.

Кстати, впору заподозрить, что и несколько картин «под старину», развешенных по помещению, тоже не просто до общего антуража тут повешены, а являются подлинниками кого-то там, давно и прочно известного.

В общем, не прошло и нескольких минут, как я объявился дома, как стало понятно, что переосмыслить и рассмотреть под другим углом теперь придется многое.

А то ли еще будет!

Ага, вон, к примеру, Нори, которая суетится со скатертью у стола. И я новым взглядом посмотрел на женщину среднего, совершенно не определяемого возраста, которая, как я помнил, помогала Наталье управляться в большом доме.

Вот-вот. И если присовокупить по памяти к ее облику внешний вид других, что проживали в усадьбе, то я теперь, кажется, знаю, как выглядят женщины оборотней… подозреваю, что волков.

Они тоже, как и их мужчины, в принятом понимании все среднего роста. Темноволосы и имеют светло-карие, почти желтые, глаза. Лица, конечно, чертами помягче, и даже вполне себе симпатичны… тут, в отличие от мужиков, я могу оценить более точно. Фигуры их к полноте не склонны, крепки и гибки, но, думаю, не фитнесом и диетой качества эти приобретены, а по пород… гхм, природе им полагаются.

Меж тем, пока я разглядывал ее в свете нового знания, Нори ответила на мое приветствие и доложила Наталье, что все готово и можно на стол подавать.

Тут проявилась Маня, которую с момента представления ей Руди, я толком не видел и не слыхал:

— О, отлично, теть Нори, еще не накрыто? — воскликнула она. — Значит, мы с Женькой можем минут пятнадцать до ужина поболтать! Чего стоишь? — это уже было мне сказано. — Пошли!

И, так же ведя Руди «за ручку», сестра направилась к диванам.

Я вопросительно воззрился на деда. Все ж лично мне болтовню с сестрой сейчас хотелось отложить до лучшего времени, а именно с ним пообщаться о чем-то более насущном. Но тот неопределенно пожал плечами и изрек:

— Иди, ладно уж, а мы с тобой поговорим позже.

Поня-ятно… похоже, с главенством в доме у них тут за месяц все определилось вполне. Мне теперь только интересно, как все происходит, когда вопрос действительно серьезен, а Манька по молодости лет не врубает совсем?

Ладно, думаю, я еще не раз успею на такой цирк полюбоваться. А пока — раз уж так, следует пойти за сестрой и попытаться извлечь что-то стоящее из разговора хоть с нею.

Сладкую парочку я нагнал, когда они уже мостились на диван, а им это с должным удобством не позволяли сделать.

— Гаврюшенька! Зайка! — лебезила сестра перед собственным котярой, который и на нее-то косо смотрел, а уж Руди готов был прям тут глаза выцарапать — он шипел и опять зенки пучил. — Я же тебе сказала, маленький мой, это Женин питомиц, он с нами теперь будет жить…

Ну, на счет «маленького» она, конечно, погорячилась, потому как Гавюха наш, скотинкой был довольно крупной и своих помойных родственников давно чуть ни вдвое перерос. И по факту был сейчас не намного меньше дракончика.

А если ж к этому плюсануть непомерную по возрасту активность, которую я раньше как-то не замечал…

В общем, следующая мысль возникла, считай, по накатанной:

— Слушай, сестра, ты ж теперь, говорят, ведьма?

Та сморщила недовольно нос:

— Я — волшебница!

— Угу, пусть так. Я о другом. Скажи-ка мне лучше, а твой Гаврюха, не фамильяром ли при тебе теперь стал?

— Ага. А как ты понял-то?!

Не отвечая на ее вопрос, ибо — не существенно, если вспомнит, где я был, то сама прекрасно догадается, я продолжил свою мысль:

— Тогда с каких делов ты его так распустила?! Чего это он у тебя развыступался, будто не разумное существо уже, а все еще живущее одними инстинктами?

Сестра посмотрела на меня, потом на кота и с него же спросила:

— Да, Гаврюш, кстати, ты чего?

С непривычки тот видно прибалдел, но глаза на место вернул, пасть захлопнул и, где стоял, там на попу и сел. Но по недовольной морде чувствовалось, что жить «диким» и неразумным, ему нравилось не в пример больше.

— Ты понимаешь, я еще как-то с ним не освоилась, — меж тем поджала губешки сестра, — да я еще со всем не освоилась! — тут она глаза подкатила и всплеснула руками. — Столько всего! Столько всего! — и в показном отчаянии откинулась на подушки.

Впрочем, убиваться долго не стала, а поджала ноги по-турецки и похлопала по дивану рядом с собой:

— Че стоишь? Садись.

Уселся и сразу же предложил сестре:

— Ну, раз такое дело и много всего, то давай, как тебе тут волшебствуется, рассказывай!

Поскольку, если не я первый наеду, то наедут на меня, а я без консультации с дедом, пока рассказывать о своих приключениях не готов…

Маша не подвела, и ее прорвало сразу:

— Да как?! Никак! То нельзя, это нельзя! Только травки перебирай по-тихому и книгу эту дурацкую, в которой будто курячьей лапой все написано, читай! А я, между прочим, еще в первый день, как ты ушел, настоящую магию ощущать начала! Сначала «огонь», потом — позже, «воздух» кажется проснулся. Но только-то и успела тогда, в первый раз, огонек в ладони подержать! Увидели — запретили!

Та-ак, похоже в нашем, чистейшем из техногенных миров, к тому же в самом, что ни на есть, просвещеннейшем веке, кто-то словно в зачуханной Эринии домостой устроить решил? А я-то еще жалел Сули…

— Ничего, Маш, с этим разберемся, — пообещал сестре, — я поговорю об этом с дедом.

Сам же в этот момент, соображал, а чего в таком случае недоговорили мне и в чем ущемлять собираются, если сестре, похоже, даже выбора не предоставили и тупо на целителя готовят.

В этот момент на диван все-таки взобрался Руди и принялся моститься между нами. Потом подобрался Гаврик и оттер дракона от Манькиных ног. Оба при дележе территории сопели, пыхтели и в поисках поддержки заглядывали нам в глаза. И наблюдать за их корячками было бы даже