Всего на пароходе и на лодиях привезли около двух сотен с лишком человек. Стало быть, пароходу нужно было сделать ещё один рейс. Не небольшой ремонт был тоже необходим, ведь механизмы машины были ещё не столь совершенны, плюс предстояла ещё и чистка котла от угольного шлака. Поэтому после того как отцепили лодии, «Гром» ушёл к крепостному острову для пополнения запасов угля и ремонта.

Первое, что увидел Ивашка в княжестве Ангарском – это крепость из светлого кирпича, стоявшая на острове посередь реки. На правом берегу виднелась ещё одна крепостица, но земляная, с башенкой над ней, узкими бойницами для стрелков и бойницами поболе – для пушек. От земляного укрепления к самой реке тянулась невысокая стена с зубцами. Пароход тем временем подтянул лодии к широкому причалу, а из открывшихся ворот подле крепостицы стали выходить люди, в тех же кафтанах серого цвета, что и у воинов, которые приплыли в Енисейск за ним, Ивашкой, его родителями и сородичами. К борту лодии приставили мостки и первые крестьяне начали сходить на берег, поддерживая ослабевших. Воины в серых кафтанах также помогали крестьянам сходить с лодий, подхватывали их нехитрый скарб. А иных женщин приходилось сносить на руках. Ивашка, держа сестру Машу за ручку, бросал исподлобья взгляды на воинов – молодые, румяные лица, такие же, как и у людей из разных волжских деревенек, встретившиеся в Васильсурске. А вон тот, с рыжими волосьями, торчащими из-под странного вида шапки, и вовсе вылитый Агей, соседский парень из Засурья.

– Мама, а вот тот на Агея похож, – сказал мальчуган, теребя мать за рукав и показывая пальцем на воина.

– Похож, Ивашка, – грустным голосом согласилась она. – Не болтай много, Машку веди.

Корнеевым указали на брёвна, что были ровными рядами положены на полянке близ земляной крепости, предлагая там присесть. Но Ивашка и так насиделся и належался на лодии, хотелось уже погулять да посмотреть крепость поближе. Посадив Машку рядом с родителями, паренёк незаметно для них ускользнул в сторону и стал пробираться поближе к тёмным провалам пушечных бойниц.

– А ты куда, малец? – Ивашка почувствовал, как тяжёлая рука схватила его за ворот уже тогда, когда он намеревался подпрыгнуть, чтобы заглянуть внутрь крепости.

– Пушку глянуть хотел, – запросто заявил мальчишка.

– Да бойница изнутри закрыта, – улыбнулся воин с закрученными усами, – сам посмотри.

Он приподнял Ивашку над землёй и тот с разочарованием увидел, что так и есть.

– Дуй к родителям! Потом посмотришь.

Ивашка обиженно засопел и поплёлся обратно, выискивая отца с матерью среди гомонящего люда. Обернувшись, он увидел, что усач следил, чтобы паренёк выполнил его приказ.

– Внимание! – вдруг раздался зычный голос, разом заставивший всех крестьян замолкнуть.

– Меня зовут Ярослав Ростиславович, я воевода этой вот, – Петренко рукой сделал широкий жест, как бы объяв лес на том берегу Ангары, остров и рядом возвышавшийся городок, – крепости и земель окрест.

– Енто уже Ангарское княжество, воевода? – выкрикнули из толпы.

– Да, это пограничная крепость, именуемая Владиангарском, – кивнул Ярослав. – За крепостью лежит Илимский посёлок. Большинство из вас будет жить там и немного дальше – у Железной горы.

Петренко сделал паузу, чтобы крестьянам дать время осмыслить его слова, и затем продолжил:

– Сейчас из городка выйдут телеги, и я прошу всех, кто ослаб или болен, а таковые, мне сказали, есть, залезать в них.

И вправду, вскоре из-за открытых ворот укрепления показались три телеги, которые тянули неведомые прежде волжанам животные.

– Тятя, это те рогатые олешки, о коих в Енисейске говорили.

– Что-то они не больно и рогатые, – усмехнулся отец.

К Ивашкиному удивлению, вместо рогов у оленей на голове оказались лишь небольшие отростки, покрытые шестью. Посадив людей в телеги и покидав туда же мешки с нехитрым барахлишком, большая часть людей пошла за развернувшимися телегами в городок, который отстоял от земляной крепостицы и стены примерно на версту. А на поляне осталось около восьми десятков человек, среди которых были и Корнеевы.

– А мы что же? – Игнат подошёл к разговаривающим неподалёку ангарцам.

– А вы пойдёте обедать после них, – тот, что назвался воеводой, махнул рукой в сторону ушедших крестьян. – Телеги вернутся – детей и женщин на них посадим. А вы пока побудьте тут.

– Эй, малой! – Ивашку позвал уже знакомый ему усач. – Пошли, посмотришь пушки.

– Он бедовый, – предупредил Игнат, – да шустрый, не углядишь.

– Это ничего! – улыбнулся ангарец. – Нам такие как раз и нужны – шустрые да бедовые. И чем больше, тем лучше!

Наконец, снова пришли телеги, и Ивашка с удовольствием запрыгнул в одну из них, рядом с матерью, которая держала Машку. Отец шёл рядом. За воротами начинались поля, где зеленела незнакомая ботва. Что это за растение, не знал и Игнат, отец Ивашки. Зато слева от дороги росла свёкла, которую мальчуган узнал сразу. В поле ходило несколько человек с деревянными заступами – открывая и закрывая доступ воде в кадки, где она собралась для полива. Источником воды был запруженный посередине поля ручей, обложенный камнем, протекавший разделительной чертой сквозь посадки. Ворота городка были распахнуты настежь, телеги въехали во двор и остановились у длинного дома с большими составными окнами.

– Идёмте за мной! – перед крестьянами появилась полная черноволосая женщина с узкими глазами на широким лице.

– Вещи оставьте здесь – их никто не возьмёт, – сказал один из воинов-ангарцев, когда крестьяне потянулись к своим пожиткам, сложенным в телегах.

А несколько молодых ребят всё в тех же одеждах, что и у воинов, уже распрягали оленей. Ивашка вошёл в длинное светлое здание, похожее на вытянутую горницу, где стояли лавки и длинные столы. На столах стояли тарелки с хлебом, стопочки с солью, ложки и глубокие миски. Посреди стола стояли котлы с дымящимися ароматными щами. Женщины в передниках принялись разливать щи по мискам, а крестьяне с большим удивлением смотрели на это, но ничего не посмели сказать. Хотя Ивашкин отец пробормотал, что, мол, могли бы и из общего котла щи похлебать. Ну а после того, как котлы из-под щей опустели, несколько женщин в передниках и чепчиках с помощью мужчин занесли такие же котлы, но уже с истекающей маслом гречей и кусками варёного мяса. Ивашка объелся тогда до полного изумления. Для маленьких детей, которых было не так уж и много, приготовили сладкую молочную кашу и творог, да тёплое молоко с мёдом. Когда все уже доедали кашу, знакомый уже Ивашке ангарец с усами громко сказал, выйдя к столам и обращаясь к крестьянам:

– После обеда прошу не вставать, а обождать, пока с вами не поговорят.

Через некоторое время к отцу Ивашки подсел ангарец с листами бумаги:

– День добрый! Назовите свои имена и возраст, сколько вам лет.

– Игнат, Корнеев сын, двадцать девять вёсен.