Там были и другие серые тени. Они тихо переговаривались, пили жидкий суп и дрожали. Яростный буран загнал их внутрь. Со своего места Таллис видела их черепа и кости, лица смерти, слишком близко подошедшие к поверхности. Самый высокий из серых, мужчина, вернулся с замерзшими корнями. Ни охоты, ни надежды. Зима застала их врасплох.

В палатку ворвался ветер и набросился на огонь, подняв в воздух пепел. Они бросились закрывать полог. Деревья качались. Иногда издали доносился рев умирающего оленя и рычание волков. Тогда самый высокий выскакивал из палатки с ножами и копьями, но через какое-то время возвращался, сгорбленный и плачущий.

Его череп был готов появиться на свет. Торчали оскаленные зубы. Он был настолько близок к смерти, что даже глаза казались пещерами в потусторонний мир.

К Таллис подошел мальчик и начал обрабатывать ее ножом. Она почувствовала, как пошире открылись глаза и губы, ноздри вдохнули запах страха и смерти, шедший от этих несчастных.

Теперь она ясно увидела, что это семья. Отец и мать. Ножом орудовал самый младший. Было еще двое детей, постарше, оба мальчики. Один – с диким взглядом в глазах, второй – с мечтательным. Он развлекал мать, рассказывая ей маленькие истории. Заставлял ее смеяться. Отец, с черной бороды которого свисали сосульки, внимательно смотрел за работой младшего сына. Таллис слышала, как у него урчит в животе.

Мальчик закончил, поставил Таллис вертикально, и пять лиц уставились на нее; кто-то с улыбкой, а кто-то равнодушно, потому что был почти мертв. Мальчик вынес ее наружу и воткнул в землю, повернув лицом к палатке и маленькой кучке деревьев – грубому ненадежному укрытию. Земля спала, накрытая сверкающим белым одеялом; над ней – абсолютно серое небо. Вокруг виднелись только заметенные снегом холмы и черные стволы деревьев. Ни одного животного. В этой запретной стране ничего не двигалось и не росло. Семья была обречена.

Под Таллис лежало тело женщины, ее лицо было сведено гримасой боли. Таллис воткнули в труп, и она почувствовала, как кости зашевелились. В ней поднялся сок, вены дерева наполнило человеческое тепло. Глухие бессмысленные слова людей стали яснее. Члены семьи поцеловали деревянный образ бабушки. Женщина заплакала и втерла свои слезы в глаза Таллис; мужчина усмехнулся. Младший сын гордо поглядел на них и прикоснулся к дереву. Он не поминал мертвую женщину, но, как творец, проверял свою работу. Мечтатель ей улыбнулся. Жестокие Глаза холодно посмотрел на нее, кивнул и уставился на дремучий лес за ее спиной. Потом понюхал воздух. Он вел себя как будущий охотник.

Налетела метель и загнала их в хрупкое убежище.

Таллис с почтением глядела на зиму. Такого она еще не видела. Снег шел несколько дней подряд. Деревья трескались от мороза и падали. Семья постоянно старалась сохранить свою хлипкую палатку, а снег бился в нее, угрожал разрушить, но постепенно стал твердым и плотным и сам начал защищать ее.

Метель кончилась. Сероватый свет на севере говорил о льде. Ничего не двигалось.

Младший сын подошел к покосившемуся тотему, к Таллис, и выпрямил ее.

– Бабушка Ясень, пошли нам еду. Ну пожалуйста. Где ты? В теплых лесах юга? Я сделал тебя из дуба. Я использовал костяной нож, который ты дала мне. Ты сказала мне, что в нем живет особый дух. В озере утонул олень, и из его костей сделали нож. Он прорезал твой дуб. Буря убивает дубы, но ты – ты в тепле, там, где растут зеленые листья. Бабушка Ясень, не пошлешь ли нам еды из этого теплого места?

К Таллис подошла женщина и обняла ее замерзшую кору. Через кожу женщины скалилась смерть. Она теребила пальцами ожерелье из оленьих рогов. И тряхнула костями, пытаясь вызвать из дерева дух старухи.

– Мама… мама… Я потеряла ребенка. Это была бы девочка. Она вышла из меня без крови. У меня больше не идет кровь. Скажи мне, что делать. Остальной клан слишком далеко от нас. Большинство из них уже замерзли, умерли… Мы слишком медленно убегали от зимы, она никогда не уйдет. Мои сыновья никогда не станут отцами. Что делать?

Подошел Мечтатель и поклонился. Несмотря на мороз, он откинул капюшон, обнажив рыжеватые волосы, ресницы и заросшие льдом брови. Симпатичный, с черными глазами. От него шел запах выживания. Он видел смерть, но думал о жизни. И он тоже позвал бабушку Ясень через дубовую статую, Таллис:

– Ты – часть первого леса. Ты все видела, жила во все времена. Бабушка, ты из костей и дерева, ты должна знать, как спасти нас. Пожалуйста, пошли нам еды. Даже птицы улетели. Пошли их обратно. Пожалуйста, покажи нам дорогу в теплое место, теплый лес, покажи нам дорогу к зеленому свету, где под листьями прячутся птицы. Я спою тебе, Бабушка…

И он запел детским ломающимся голосом, немелодично, иногда сбиваясь на писк, пытаясь подражать шаману:

– Огонь горит в теплом лесу, где летает вальдшнеп. Мои кости тлеют при мысли о теплом лесе. Помоги мне попасть туда, в страну, полную птиц. Я буду всегда петь об этой зиме, и о твоем смехе, и о моем путешествии в страну теплого леса, подальше от холодного места призрака птицы.

Он вытащил каменный нож и вырезал щепку из руки Таллис, достаточно острую. Не отводя взгляда от глаз тотема, он распахнул меховую одежду и вырезал щепкой на голой груди знак, четыре линии. Из отощавшего тела потекла слабая струйка крови.

– Этим знаком я забираю себе твою душу. Клянусь знаком, что навсегда запомню тебя, бабушка. Клянусь знаком, что расскажу о жизни нашей семьи и о нашей охоте. Клянусь знаком, об этой жизни будут говорить всегда.

Он ушел. Следующим пришел Жестокие Глаза и оттолкнул ее. Завыл ледяной ветер, и на них обрушилась огромная стена снега, но мальчик докопался до гниющего трупа. Он вырвал кусок плоти из тела бабушки и отбросил его в сторону.

– Мы должны были уйти вместе с остальными. Отец ошибся, и следующая буря убьет нас. В этой земле не осталось ничего. Бабушка, ты знала, что с севера идет Великая зима, но не сказала ничего. Я обрадовался, когда ты умерла. Но сейчас я бы хотел, чтобы ты осталась жива. Тогда я мог бы убить тебя и выпить твою теплую кровь. Ты знала, что с севера идет Великая зима, но ничего не сказала отцу. Мы охотились и путешествовали, а должны были бежать на юг!

Он сильно ударил Таллис кулаком. Она накренилась еще больше.

На мгновение у мальчика проснулась совесть.

– Ты многому научила меня. Ты показала, как искать следы, где охотиться и за кем следовать. Я должен был возглавить семью во время длинного путешествия. Ты готовила меня для победы. А сейчас на нас опустилась Великая зима. Ты должна была подготовить меня лучше.

Налетела метель и загнала его обратно в палатку. Ветер мучил землю, по ней били сверкающие кулаки льда. И земля, казалось, выла от боли. Той долгой ночью мимо прошло что-то гигантское. Семья с опозданием узнала о нем, и оно успело уйти на юг. Мать голосила от злости, а Жестокие Глаза танцевал от ярости. Охоты не было, и они уснули, скорчившись под тонкими одеялами, страдая больше от холода, чем от голода.