о влюбленности… Осознала ли Аннета, что она не такая, как другие девочки, что издавна ненавидит свою женскую природу, что желала бы быть мужчиной? Десятилетие спустя она восклицала: “Если бы я была мужчиной!..”» (Lavater-Sloman, 1957, с. 20. 77, 92.)

«Хочу поохотиться в диких лесах, / Минуя глухие овраги. / Была б я бойцом, позабывшим страх, / Мужчиной, что полон отваги… / Но я на высоком балконе грущу / И злюсь на нелепую долю. / И волосы втайне от всех распущу. / Пусть ветер растреплет пх вволю!» (Дросте-Гюльсгоф А.Ф. «На башне».)

«Как раз там, где обычно ярким цветком распускается женская эмоциональность, у Дросте явный пробел. Ее стихи кажутся в большей степени напетыми грубым охотником: они наполнены охотой и шумом сражения, необузданным бродяжничеством в суровой и пустынной степи, насилием и кровавым убийством, закованными в броню прелатами и рыцарями, мрачными курганами, над которыми в облаках тумана колыхнутся свирепые боги германцев… Дросте-Хюльсхофф не только чувствует себя мужчиной, но и хочет быть мужчиной… Чтобы почувствовать себя в хорошем настроении, в котором ей легче найти самый сильный и самый верный поэтический образ, ей необходимо представить себя одетой в мужскую одежду. Пристрастие к переодеванию в мужскую одежду является хорошо известным признаком, который позволяет выявить психопатических женщин, обладающих характером противоположного пола, интерсексуальных по своему духовному самоощущению». (Kretschmer, 1931, с. 129.)

«Депрессивная бионегативная личность». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 358.)

Особенности творчества

«Творчество Дросте в десятилетие между 1820 и 1830 годами было заторможено тяжелой депрессией физического и психического характера». (Mallachow, 1953.)

«Где же реализм строго выражен и лишен юмора, там в индивидуальнопсихологическом отношении и по строению тела мы опять приближаемся к шизотимическому кругу (например, Дросте-Гюльсгоф — типично астеническое строение тела), когда реализм сильно переплетается с романтикой и любовью к природе…» (Креч-мер, 1995. с. 531.)

Мужеподобность, как внешняя, так и психическая, редко, но встречается и среди женщин, посвятивших свою жизнь искусству. Знаменательно, что в этих случаях мужские черты характера часто находят свой выход в содержании литературных произведений. Так, Дросте-Хюльсхофф при явной внешней женственности обладала психологической мужеподобностью, которая отчетливо проявлялась в ее стихотворениях.

ДУРОВА НАДЕЖДА АНДРЕЕВНА (1783–1866), первая в России женщина-офицер, «кавалерист-девица», ротмистр, единственная женщина, награжденная Георгиевским крестом, писательница. Служила ординарцем у М.И. Кутузова.

Наследственность

[Дед] «…был величайший деспот в своем семействе; если он что приказывал, надобно было слепо повиноваться…» (Дурова, 1988, с. 25.)

[Мать] «…убежала из дома, обвенчалась тайно от родителей, за что была проклята отцом». (Смиренский, 1960, с. III.)

«…Страстно желала иметь сына и во все продолжение беременности своей занималась самыми обольстительными мечтами; опа говорила: “У меня родится сын, прекрасный, как амур! я дам ему имя — Модест…” <…> Явилась на свет я, бедное существо, появление которого разрушило все мечты и ниспро-вергнуло все надежды матери… Мать толкнула меня с коленей и отвернулась к стене». (Дурова, 1988, с. 26.)

«Во время похода, измученная криками ребенка, мать выбросила его из окна кареты. Отсильногоудара у девочки пошла кровь изо рта и носа, но она осталась жива». (Смиренский, I960, с. IV.)

«Брат Дуровой в своем роде не уступал в странностях сестре. Я познакомился с ним на Кавказе в 1829 г., возвращаясь из Арзрума. Он лечился от какой-то удивительной болезни, вроде каталепсии, и играл с утра до ночи в карты». (Пушкин, 1962, с. 219.)

Общая характеристика творчества

«…Отец вверил меня… смотрению флангового гусара Астахова, находившегося неотлучно при батюшке… Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом и махал саблею… С каждым днем воинственные наклонности мои усиливались, и с каждым днем более мать не любила меня». (Дурова, 1988. с. 28.)

«В 1801 была выдана замуж за чиновника В.С. Чернова. В 1804, оставив мужа и ребенка, возвратилась к отцу». (Симовский, 1964, с. 822.)

«…Я деятельно зачала изыскивать способы произвесть в действие прежнее намерение свое — сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделиться от пола, которого участь и вечная зависимость начала страшить меня». (Дурова, 1988. с. 39–40.)

«В 1806 г. Дурова, отрезав косы и одевшись в мужское платье, бежит из родительского дома, инсценируя самоубийство (оставила на берегу реки свою — женскую одежду). Присоединяется к казачьему полку, выдав себя за дворянского сына Александра Васильевича Дурова». (Смиренский, 1960, с. VI.)

«31 декабря 1807 года Дурова предстала перед разглядывавшим ее с любопытством царем. Царь…после ее просьбы разрешил остаться в армии, повелел именоваться по своему имени Александровым, что само по себе, по понятиям того времени, означало великую степень благоволения, и приказал зачислить ее в аристократический Мариупольский гусарский полк… Дурова прослужила в гусарах три с небольшим года, затем по ее просьбе была переведена в Литовский уланский полк… После оставления Москвы она недолгое время служила адъютантом М.И. Кутузова. В 1816 году, прослужив в общей сложности десять лет, Дурова вышла в отставку в чине штабс-ротмистра». (Муравьев, 1988, с. 12–13.)

«Мужские склонности и интересы остались у Н.А. Дуровой и после ухода — из армии (указ об отставке вышел в 1817 г.) “Первые годы своего пребывания в Елабуге Дурова бывала в обществе, играла в карты, даже танцевала, всегда, конечно, за кавалера… Носила она всегда мужское платье, черный сюртук с Георгием в петлице <…> на голове носила летом фуражку, зимой — папаху”». (Сакс, 1912, с. 10, 58.)

«От природы Дурова обладала экзальтированным, восторженным характером, отличалась редкой душевной добротой и не была чужда некоторым странностям и причудам… Нужно сказать, что Дурова чрезвычайно не любила, когда к ней обращались как к женщине. Насколько ей это бывало неприятно, показывает следующий случай.

Сын ее, Иван Васильевич Чернов, засватав невесту, послал ей письмо, прося благословления. Дурова, вскрыв конверт и увидев, что сын называет ее “маменькой”, немедленно порвала письмо и не ответила на него». (Б.С., 1905, с. 725.)

«Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах; форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза и без того небольшие… Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские: она села на диван… уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и покуривала». (Папаева, 1986, с. 62–63.)

«Книге Н.А. Дуровой “Записки ка-валерист-девицы" “не свойственна установка на строгую фактическую точность