С помощью Элизабет, служившей переводчицей, они договорились о точном времени, потом Элизабет опять заговорила на их языке.

Иштар кивнула:

– Это не проблема, я видела ту фотографию. А плащ с капюшоном – еще проще.

И мы отбыли.

Скинуть труп вниз не составило особой трудности, но я был рад, что мы от него избавились (я снова поменялся местами с дочерью). Потом мы опять оказались на Терциусе.

– Пунктуальны, как всегда, – заметила Иштар, и я с изумлением заметил, что она заметно беременна – на самом позднем сроке. А ведь две минуты назад она показалась мне удивительно стройной для ее роста. – И мы тоже поспели вовремя. Морин, это наши с вами друзья, – и она представила нас.

Морин Джонсон заговорила с нами на галактическом, но тут же перешла на английский, заметив, что мы не понимаем. Да, она похожа на Лаз и Лор – только красивее. Прекрасная, очаровательная женщина. Я обнаружил, что уже почти привык к тому, что безупречно воспитанные дамы при первом знакомстве обнимаются со мной нагишом. Она поблагодарила нас всех, и видно было, что она говорит искренне.

– Он все еще там колотит в дверь? – спросила Иштар.

– Для него прошло меньше пяти минут, Иш, – объяснила Элизабет. – Но ты знаешь, какой у него характер; наверное, нам лучше лететь обратно. Я думаю, мы скоро вернемся.

И мы снова улетели, втиснув Морин между мной и моей женой вместе с каким-то свертком и плащом, которые она держала на коленях. Мы сразу же очутились внутри «Доры». Истекшее время – ноль секунд. У нас еще оставался час двадцать минут на то, чтобы подготовиться к обеду. Я обнаружил, что голоден, хотя завтракал всего три часа назад по моему биологическому времени – почти все их я провел в Бьюлаленде, составляя программу вылазки, поскольку все три ее этапа заняли лишь несколько минут, да и то большую их часть мы находились на крыше клиники в Глухомани.

Морин надела плащ, накинула капюшон и взяла в руки сверток.

– Глупо, но занятно, – сказала она. – Куда теперь?

– Со мной, – сказала ей Хильда. – Дорогой мой, можешь выпустить Вуди, как только Дора сообщит Ае, что я дошла до адмиральских апартаментов. Когда он начнет орать, скажи ему, что нам было не до того, чтобы играть с ним в игрушки, и что, если он еще когда-нибудь захочет о чем-нибудь меня попросить, пусть ползает передо мной на коленях. Вон как расшумелся! Скажи, что я крайне утомлена и вздремну до обеда и чтобы он не вздумал вызвать меня или явиться ко мне до того времени под страхом моего крайнего недовольства и хорошей оплеухи от тебя. Вы все приходите в адмиральские апартаменты, когда захотите, но так, чтобы Вуди вас не видел. Мы с Морин будем, скорее всего, в ванне.

ДИТИ:

Когда Хильдочка устраивает спектакль, она ни перед чем не останавливается. Согласно правилам протокола, которые установил Лазарус Лонг, обед на «Доре» – торжественная церемония, но торжественность можно толковать по-разному: единственное, что здесь строго запрещено, – это одеться кое-как. Обеду предшествует час коктейлей, в течение которого можно прихлебывать кока-колу или же напиться в стельку.

Но в этот вечер тетя Хильда все поменяла. Никаких коктейлей, явиться точно вовремя – без двух восемь по судовым часам, никому не перекусывать у себя – таковы были высочайшие повеления. Никакой самодеятельности в одежде – тетя командор сама решала, что кому надеть и где кому сидеть. Я спросила:

– Тетя командор, милочка, ты не слишком раскомандовалась? Зачем это все?

– Да, на этот раз я раскомандовалась, Диточка, – ответила она. – Только, прежде чем заниматься критикой, спроси своего мужа, был ли когда-нибудь такой случай, чтобы прием у меня не удался.

– И спрашивать не буду. Как же, в последний раз взлетел на воздух наш старый добрый «бьюик». У тебя никогда не соскучишься.

– Это в мои планы не входило. И нечего жаловаться – благодаря этому мы с тобой обзавелись мужьями. Прежде чем передавать мои приказы двойняшкам, скажи мне вот что. Не опасно посвящать их в нашу тайну?

– Шельма, я говорю Зебадии все, даже если кто-нибудь – ты, например, – просит меня этого не делать.

– Дити, я думала, мы с тобой договорились друг друга не выдавать?

– А мы и не выдаем. Когда я говорю Зебадии, это значит, что у твоих секретов двойная защита. А насчет Лаз-Лор – не забудь, что они ему жены, а не только клоны.

– Прелесть моя, ты, как всегда, умница. Ладно, будем держать это про себя. Скажи им, что надеть, – и, пожалуйста, помни, что за тобой стою я, так что никаких возражений. То, что я посылаю твоему мужу и отцу меч и саблю, – любезность с моей стороны, но я благодарю тебя от их имени на тот случай, если они забудут. Отправь их в вашу каюту: они решили, что им легче будет одеться, если женщины не будут путаться под ногами.

– Вранье, – сказал папа сзади чуть ли не прямо мне в ухо. – Это женщины не хотят, чтобы мы путались у них под ногами.

– Или то, или другое, Джейкоб, – согласилась тетя Хильда. – Но Дора уже доставила вашу парадную форму к вам в каюту, а оружие…

– …Тоже будет там, и я все прекрасно вижу, когда меня ткнут носом, и я очень счастлив, любовь моя, с тех пор как ты взялась управлять моей жизнью и говорить мне, что делать.

– Джейкоб, я сейчас разревусь.

– Джейк! Вы меня слышите? – послышался голос Лазаруса. Тетя Хильда сделала папе наш условный знак, он кивнул и с готовностью ответил:

– Конечно, Лазарус. Что у вас?

– У меня неразрешимая проблема, и мне нужна помощь. Я получил приказание – и вы, наверное, тоже – надеть к обеду военную форму. Единственный мой мундир, какой есть на борту, – в адмиральских апартаментах, и… Погодите, ведь вы там?

Тетя Хильда замотала головой. Папа ответил:

– Я у себя в каюте, одеваюсь к обеду. Хильда решила вздремнуть. Я ведь вам говорил.

– Да, говорили, и я не люблю, когда мне тычут кулаком в нос, сэр. Но… В общем, если бы вы могли воспользоваться своим влиянием…

– Если оно у меня есть.

– Если оно у вас есть, и принесли бы мне этот мундир за двадцать минут до обеда… – Тетя Хильда кивнула. – …Или хотя бы за десять, то вы спасли бы меня от ужасной дилеммы – какой ее приказ нарушить.

– Не советую нарушать тот, по которому вам не следует ее беспокоить.

– Ну, это мне и в голову не приходило! И дело не в вашем кулаке, Джейк, – это она держит меня в постоянном ужасе! Я этого не понимаю. Я вдвое тяжелее ее и весь состою из мускулов, она не может ничего мне сделать.

– Не будьте так в этом уверены. У нее есть ядовитый зуб. Но успокойся, товарищ. Гарантирую доставку мундира не позже чем за девятнадцать минут до гонга.