Слон, не видя или просто не обращая внимания на людей, прошел мимо них, подошел к воде и принялся утолять свою жажду. На это ему потребовалось немало времени. Покончив с этим, он вошел в озеро и начал окатывать себя из хобота водою. Казалось, на него льется целый водопад, — до такой степени он забирал много воды в хобот.

Очевидно, свежий душ доставлял животному громадное наслаждение, судя по его тихому хрюканью и визгу. Но, опустив в десятый раз свой могучий насос в озеро, он вдруг резко вскрикнул, быстро вытащил из воды хобот и поспешно возвратился на берег.

Сильное движение всколыхнутой и вспененной им воды не позволяло видеть причины этих внезапных эволюций животного. Да и сам карл-коп, очевидно, не понял как следует, в чем дело. Стоя на берегу, он внимательно всматривался в озеро, похлопывая своими громадными ушами, пошевеливая крошечным хвостиком и размахивая направо и налево хоботом. Вдруг его маленькие глазки заискрились, уши опустились, хобот принял горизонтальное положение, и сам он двинулся опять к озеру. Должно быть, он понял, наконец, в чем дело. Войдя до половины в воду, он смело, с размаху погрузил в воду хобот.

Зрители думали, что он намерен возобновить прерванный душ, но ошиблись: умное животное имело совершенно другую цель.

Около карл-копа забродила вода. Немного погодя появилась голова громадного крокодила с разинутой страшной пастью, и вскоре он сам показался на поверхности воды. Это был достойный противник слону, футов в двадцать длиною. Очевидно, он-то и укусил карл-копа за хобот и заставил его выйти на берег.

Об уме и находчивости слонов много рассказывается, но то, что увидели буры, превосходило все известное до тех пор об этих замечательных животных.

Глядя на действия слона, переселенцы единодушно решили, что он руководствуется далеко не одним инстинктом, но и разумом.

Он только конец хобота держал в воде и слегка шевелил им взад и вперед, как делают рыболовы удочкою, на которую насажена приманка.

«Рыбка» не замедлила пойти на приманку. Но не успела она разинуть еще более пасть, как уже сама моментально очутилась во власти четвероногого гиганта-рыболова.

Карл-коп с торжеством вытащил из воды крокодила, корчившегося и бившегося в обвившемся и крепко стиснувшем его хоботе, и вышел с ним на берег. Затем, высоко подняв свою добычу на воздух, он взмахнул хоботом и швырнул ее на переплетавшуюся ветвями вершину стоявшего около него дерева, где она и застряла, как в сети.

Путешественники едва удерживались от смеха, глядя на отчаянно ревевшего и барахтавшегося в ветвях дерева крокодила. Они были вполне уверены, что слон сознательно выбрал такое неудобное место для своего врага, и готовы были расцеловать этого серого колосса за его ум.

Когда карл-коп удалился, Клаас Ринвальд метким выстрелом освободил гигантскую ящерицу от лишних мук.

Молодые люди поблагодарили старого бура за то, что он помешал им выстрелить в слона, доставившего всем такое интересное развлечение.

А карл-коп, гордый своею силою, сметливостью и только что совершенным подвигом, шел по прямому пути, направо и налево валя и ломая преграждавшие ему дорогу кусты и деревья. Долго еще переселенцам слышался треск деревьев, сокрушаемых этим исполином, и только мало-помалу, по мере его удаления, звуки эти стали затихать и, наконец, замерли вдали.

Глава XIX

НА ЛИМПОПО

Почти под самым тропиком Козерога, по направлению на восток, к Индийскому океану, течет довольно многоводная река. Это Лимпопо.

Терпеливо совершив вторичную, более трудную разборку и переноску плотов и всего находящегося на них имущества, буры снова поплыли по реке. Через два дня они без всяких уже препятствий достигли устья другой реки. Предположение Лауренса блестяще оправдалось: Катринка действительно впадала в Лимпопо.

Убедившись, что попали наконец в настоящую судоходную реку, не прерываемую уже никакими омарамбами, переселенцы нашли более удобным соединить все три плота в один. С этой целью они разыскали еще несколько кокер-боомов и наделали из них бревен, посредством которых и связали все плоты вместе.

Для этой цели и для отдыха они остановились на берегу Лимпопо недели на две и не спеша принялись за работу.

Связав плоты, они поставили все палатки и шалаши для слуг рядом и вместо трех очагов устроили один большой.

Пользуясь продолжительной остановкой, Лауренс предложил еще сделать лодку, в которой могла встретиться надобность при дальнейшем плавании по Лимпопо. Баас одобрил это предложение и поручил макобасам сделать, под наблюдением молодого де Моора, лодку по типу туземных.

Лодку выдолбили из громадного ствола кокер-бокома, снабдили всем необходимым и прикрепили к плоту канатом.

Она, главным образом, предназначалась для сообщения с берегами, к которым не всегда было возможно подвести тяжелый плот.

Со времени встречи с крокодилами «водяные кони» были в забросе, но теперь снова вошли в употребление и весело ныряли вокруг плота.

Во время стоянки не произошло ничего особенного. Все было бы отлично, если бы не москиты. Целые мириады этих кровопийц, гнездившихся в прибрежном тростнике, положительно не давали никому покоя по ночам.

Молодые люди радовались возможности находиться вместе, на одном плоту, и потому поместились на него в самом радужном настроении. Пожилые буры тоже были довольны, хотя и по другим, более основательным причинам. Им теперь казалось, что они почти уже достигли своей вожделенной цели; нечего было уже сомневаться более в том, что они скорее доберутся до реки Лимпопо, а там они найдут и цивилизованных людей, и все, что необходимо для мирной, оседлой жизни.

Довольны были все также и тем, что они теперь могут беспрепятственно плыть по великолепной реке и любоваться постоянной сменой роскошных картин природы.

Между тем как река Катринка была сжата холмами и горами, Лимпопо свободно разливалась по громадной равнине, покрытой травою и камышом. Там и сям возвышались группы раскидистых акаций. Других древесных пород было мало.

В одно время года вся эта долина бывает под водою. Даже теперь, когда жара доходила