Итак, новый храм.

Крид вдохновенно вещал:

— Бог, обретший силу и власть, умирает от старости, как обычный человек, по причине отсутствия веры в него. Вот ведь мудрость, и она совершенна и наполнена надеждой. Я сам додумался до этой ценнейшей мысли! Есть и парадоксальное, но точное доказательство: случай, когда вера жива, а бог мертв, то есть ситуация Сиирэл. Сколько веков понадобилось, чтобы родился последний сирин? А все потому, что люди Древа верят в богиню и молятся ей. Сила молитв огромна и живительна. Не только для людей, обретающих надежду и исцеление, но и для богов, — глубокомысленно поднял палец Крид.

Его грязный палец внимательно изучили все присутствующие.

— Допустим, — засомневался Гооз. — И что с того?

— Вам — бессмертие и почет, мне — скромное место араави, — снова потупился Крид, складывая руки на коленях. Торговаться его учила бабушка Натэлла. И едва ли с ее уроками можно пропасть! — В едином государстве это хорошее место, лучше королевского или там газурского. Я давно думаю, что рожден проповедовать, а не осуществлять мирскую власть. С одним богом проще договориться, чем с многочисленными знатными семьями. И, кстати, моя хорошенькая русалка может выжить, если добровольно отдаст каплю дара. Тогда сирин станет опорой храма.

— Не может, — отрезал Гооз.

— Все дело в узорах силы, — снисходительно пояснил Крид. — И вообще, вы меня понимаете, ваша святость? Мо-жет…

Крид сделал большие глаза, отвернулся от Риоми и даже подмигнул Гоозу, вызвав приступ кашля теперь уже у советника: тот понял. Глупую девчонку нельзя убедить, но можно обмануть! Наивность — интересная струна, он много раз играл на ней, и всегда удачно. Гооз задумался.

Крид глянул вверх и чуть расслабился. Сколько времени он уже отторговал у этой гнусной ночи? Немало… Хорошее начало.

Гооз забегал вдоль кромки узора. Идея собственной религии и, главное, подлинного бессмертия его всерьез вдохновила. Принц усмехнулся: небось кости-то ночами ноют, а после укуса королевского пса — выворачиваются от боли… И впереди много «приятных» ночей, одна хуже другой. А в самом конце — последняя ночь и встреча за порогом смерти с родней погибшей Сиирэл, а то и с ней самой… Гооз однажды поймал на эту удочку газура Оолога. Теперь готов сам заглотить знакомую наживку. Жить вечно — мечта всех жадных и властных правителей.

Принц взял кисточку из рук мертвой сирены, выбрал на полу свободное место и с важным видом изобразил символ:

— Это знак бога моря страны Нагрок, Поэра. Положим, вы его сын, то есть вы — сын Поэра Нагрокского и… э-э-э… могучего сирина островов, родной дочери Сиирэл. Родословная нужна не только королям. У богов с этим тоже строго. Люди желают верить в добрых и династичных. Значит, вы законный сын Поэра и внук Сиирэл, погибшей из-за людских… э-э-э…

— Козней, — подсказал Гооз. — Неплохо. Оригинально, мальчик. Я был о тебе худшего мнения. Драться ты умеешь, раз прошел сюда. Но ты и думать умеешь. Значит, жрец…

— С правом на половину доходов храма, — быстро уточнил Крид.

— Треть, — на редкость живо отозвался Гооз. — У тебя, знаешь ли, акулий аппетит.

— Четыре доли из десяти, — мягко предложил Крид. — И я утром же сяду писать вашу родословную книгу, а еще книгу ритуалов почитания.

— Обсудим, — заинтересовался Гооз, для которого жадность выглядела убедительным доказательством преданности. — И как мы сохраним жизнь сирина? Эй, глупая девчонка, отдашь каплю, если это тебя не убьет?

— Я подумаю, — неуверенно пообещала Риоми. — А точно все будет безопасно?

Крид вздохнул и взялся за самую сложную и достаточно длинную — время работает против Гооза — часть пояснений.

— Вполне безопасно! И я, жрец нового бога, берусь совершить первое чудо. Для сохранения жизни сирина необходимо поместить ее в звезду защиты, это особый узор. Согласно вере шаманов севера, даже расставшись с частью своей души, находящийся в контуре человек не погибнет, если боги ему благоволят.

Риоми задумчиво глянула вверх, любопытствуя, что скрыто там, в кромешной темноте, которую Крид рассматривал совсем недавно.

Пауза затянулась.

— Не знаю, — капризно надула губы сирена, не найдя вверху ничего интересного. — Тут мрачно и страшно. Море далеко. Не отдам, я здесь как в тюрьме.

— Тут, позволю заметить, вообще невозможно провести обряд, — согласился Крид охотно и с облегчением. Не может же он все время предлагать нелепейшее и подозрительное, а вот потакать и идти на поводу, запутывая сирина…

— Как — нельзя? — возмутился Гооз.

Крид молча указал на пол, заляпанный краской. Он ходил по узору и несколько раз усердно заступил в разлитую — при падении баночки из рук погибшей — краску. Теперь бывший рисунок превратился в нечто невообразимое. Отпечатки босых ног «жреца» удались на славу, сочные и многочисленные. А еще следы коленей и ладоней. Риоми захихикала. Такой узор ей пришелся по душе.

Гооз раздраженно предложил отмыть безобразие. Крид охотно согласился и приготовился сбегать за водой:

— Где тут море?

Советник сморщился, как червивое яблоко-паданка, мрачно осмотрелся, оценил грандиозность предстоящей уборки. Довольно быстро сообразил, что безнадежное занятие растянется до утра, и то в лучшем случае. Значит, рисунок звезды будут чертить в присутствии араави. Одолеет ли перламутровый жезл своего кораллового соперника… Опыт нескольких мятежей показывает, что нет. Тем более в прямом противостоянии, не из засады и не в спину…

— Здесь поблизости есть несколько больших комнат, — с сомнением предположил советник.

— Там наверняка пыльно и полно каменного крошева. Осмелюсь предложить достойную бога идею высокого доверия сторон, о ваша святость, — важно пропел Крид.

— Чего-чего?

— Площадка на вершине башни, — коротко уточнил принц. — И до океана не докричится, и свободу ощутит. Там светло, можно рисовать, погасив факелы, нас не заметят. И один вход.

— Спорно. — Гооз пожевал несуществующие губы. — Но необычно, да и обзор… Пэи, отстегни девчонку. Руки свяжи, но бережно, мы же теперь друзья. Почти. То есть, извини уж, красавица, петлю на шею и конец веревки — мне.

— Ничего себе дружба, — обиделась Риоми.

— Может, я ее отнесу? — с надеждой предложил Крид.

— Знаешь, с тобой мы тоже друзья, — рассмеялся Гооз. — Почти. Пойдешь в десяти шагах впереди, рядом — Пэи. Мы с сирином следом. Пэи, возьми его пояс с оружием. Готов спорить, лежит за дверью.

— Выиграли, — улыбнулся Крид. — Вы проницательны, ваша святость.

— Льстишь? — со смесью опасения и удовольствия предположил Гооз.

— Составляю список добродетелей бога, — важно уточнил Крид.

Гооз задумался и остался доволен.

Пока Пэи бережно связывал послушную Риоми, Крид подобрал кисточку, нашел большой горшочек с краской и оторвал от одеяния мертвой сирены пару клоков для очистки рук. Все это — не переставая вещать. Добродетели Гооза сыпались на головы слушателей, как капли осеннего дождя. То есть без надежды на скорое затишье. Риоми от указанной погоды кашляла. Гооз, наоборот, светлел лицом и даже, кажется, молодел. «Видимо, — смущенно отметил про себя Крид, — он всерьез задумался о бессмертии и от радости стал куда здоровее и веселее. Даже плечи расправил». Руки принца дрогнули. А ложно ли то, что сам он придумал? Вдруг вера людей воистину наделяет особенной силой? Вдруг он вручает Гоозу оружие пострашнее посоха? Впрочем, сейчас надо всего лишь дотянуть до прихода подмоги…