голос Защитника неожиданно громко прозвучал в зале, и уже через секунду цепи, удерживающие Эйрана, лопнули, его палач отлетел в сторону, а меня, прижав к теплой груди, укрыли защитой.

— Эйран?

— Все хорошо, милая, просто нужно было время разорвать цепи.

— Бесят, как же меня бесят такие идиоты! — голос Защитника продолжал греметь в зале, и, извернувшись, постаралась увидеть его.

Огромный, выше нас раза так в три, сложив руки на груди, недовольно взирал на застывшего в шоке Бейлиза.

— Силы захотел? Богом стать? А потянешь? — Защитник хлопнул в ладоши, и Бейлиза дернуло вверх. Его тело стало с хрустом ломаться, обрастать шерстью…

Меня отвернули от этого зрелища и укрыли от кошмарных звуков, но вот голос Защитника перекрыть не было сил.

— Оставь, пусть смотрит. Они ж сердобольные, потом захотят спасать таких…

— Каких? — я выгнулась из-за плеча Эйрана, и уставилась на Обернувшегося в остатках одежд Бейлиза. Тот скулил и прижимался к земле. — Так это вы магию оборота сделали?! — дошло до меня.

— Молодец, быстро сообразила, — улыбнулся защитник, — Оставь я похоть без контроля, и люди вымерли бы, поубивав друг друга. Согласен, это были радикальные меры, и уверен, Богиня меня еще отругает за это, но злоба и ненависть должны быть наказаны. Убивать таких смысла нет, а вот дать причину задуматься, кто ты есть, стоит.

— Согласен, — кивнул Эйран. — Но я видел, как к Миле пришел обернувшийся…

— Кто слышал зов моей магии, направлялся к ней. Вот только, когда звериная сущность полностью вытесняла человеческое из сознания, обернувшиеся хотели убить владеющих моей искрой, а такие, как Стефан, выжидали момента осознать, почему их позвали.

— Вашей магии? Владеющих искрой? — выбираться из объятий Эйрана я не хотела, но любопытство требовало ответов.

Защитник развернулся и направился к нам с каждым шагом становясь меньше. Остановившись перед нами его рост едва превышал Эйрана.

— Милана! — он словно пробовал мое имя на вкус, прислушивался к его звучанию. — Знаешь, сколько раз я пытался пробиться через границы, что установила моя супруга? — прячась за плечом Эйрана, отрицательно покачала головой. — Много. Единственное, что мог сделать, когда новые алиэри приходили в её мир, пытался передать им часть своих сил в надежде, что смогу через них помочь своей любимой. Но проходили года, века, а мои попытки все терпели неудачу. Такие, как Бейлиз, маршал или император Мариус рушили мои планы, порой девушки гибли из-за своих внутренних переживаний, как это вышло с Императрицей Солдара, а порой жадность рушила их судьбы, как сделала это с Лианой. Когда тебя потянули с твоей планеты, я решил, что ты будешь последней попыткой пробиться к моей любимой. Я видел твое прошлое, видел, через что ты прошла, и боялся, что причинил своим вмешательством тебе больший вред.

— Меня? Но разве сюда не перенесли Светлану? Я всегда считала, что попала сюда совершенно случайно.

Мы оглянулись на девушку, что статуей застыла рядом с другими алиэри. Защитник махнул рукой, и Света очнулась, заморгала. Посмотрела на скулящего Бейлиза, меня в руках Эйрана, на защитника. Её лицо исказилось искренними эмоциями страха.

— Я просто хотела вернуться домой, — дрожащий голос наполнялся слезами. — Я просто хотела домой.

Защитник махнул рукой, и девушка развеялась.

— Что! Куда она? — я вырвалась из рук любимого пытаясь понять куда делась Светлана.

— Куда и просилась, домой. Хочешь с ней?

— Нет! — Эйран ловко задвинул меня к себе за спину, и, встав на цыпочки, я заметила.

— Все говорили — это невозможно.

— Светлана не должна была сюда попадать. Её душа еще привязана к телу. После падения она выжила, просто переломала себе множество костей и сейчас находится в коме. Она очнется, но даже там, ее жизнь изменится.

— Она будет страдать?

— Это важно?

— Для меня, да. Я бы хотела, чтобы она стала той счастливой девочкой, что я встретила впервые.

— Знаешь, страдания многому нас учат. Состраданию, поддержке.

— Возможно, но они так же ломают тех, кто не способен им противостоять. Я помню, как Света улыбалась, как освобождала рабов…

— Я могу исцелить ее, могу сделать так, что она не вспомнит ничего из пережитого. Но тогда я заберу свою искру магии из твоего тела.

— Хорошо. Что надо сделать?

— Левое запястье, просто дай мне свою руку.

Выйдя из-за спины Эйрана, протянула руку Защитнику и посмотрела на своего принца, тот кивнул и ободряюще улыбнулся мне. Божество шагнуло ближе, подхватило мою ладонь и, перевернув ее, коснулся двумя пальцами запястья.

— Спасибо, — прошептала я, — за то, что не оставили ее, за то, что помогали мне. Я помню, как запястье болело, когда на нас напали Обернувшиеся в столице. Это ваша сила воззвала к телу Богини и уберегла нас от смерти. И Обернувшийся, вы дали ему шанс вернуться. И сегодня ночью помогли пройти испытание памяти острова, и сейчас помогаете Светлане.

Защитник замер, прислушиваясь к моему голосу и вглядываясь в меня. Убрав руку с запястья, он отступил и усмехнулся.

— Не злишься? Ты ведь через столько прошла? Праздник процветания, маршал, Бейлиз, обернувшиеся?

— Злиться? — я прижалась к Эйрану, — Взамен я получила главные сокровища этого мира. Жизнь и любовь. И поверьте, они стоили того, чтобы все это преодолеть. Все это время я никогда не была одна…

— Как скажешь. Думаю, вам пора возвращаться. Империя Голубых Островов не любит, когда обижают их венценосную семью.

— Император Мариус, — Эйран оглянулся на застывшего мужчину.

— Печальная история и судьба, — так же взглянул на него Защитник. — Он бы смог стать хорошим правителем, но страх сломал его. Сделал монстром…

— Что произошло? — хотя об этом спросил Эйран, но мне тоже стало очень интересно.

— В ночь его рождения дочь императора погибла от руки ревнивой любовницы венценосной особы. Её семья была из приближенных к императору, и преступление грозило лишить семью не только привилегий, но и жизней. Они искали новорожденного, и нашли только этого мальчика. Он родился в эту же ночь. Им и подменили мертвого младенца на живого. До двенадцати лет Мариус жил, как истинный наследник престола, но семья убийцы захотела большей власти и рассказала ему правду. Угрожая, что лишат его семьи и места в императорском доме, стали использовать его для давления на императора.