раскаты хохота, в темном углу истошным голосом мяучил ободранный кот. По левую руку мелькнула знакомая Гэджу дверь кагратовой конуры, но за ней все было тихо и мертво: папаша то ли дрых без задних ног, то ли вовсе дома благополучно отсутствовал.

— Куда мы идем? — шепотом спросил Гэдж у Сарумана, едва поспевая за скорым, размашистым шагом учителя. — Что случилось?

Белый маг в ответ неопределенно покачал головой.

— Только что вернулся обоз с юга, с Мирквудского Тракта. Говорят, степняки их там слегка потрепали.

— Что, много раненых?

— Да нет, двое или трое… Ага, нам сюда.

Они дошли почти до конца коридора; Лагдаш остановился перед ничем не примечательной низкой дверцей, толкнул её плечом, без стука вошел. Саруман и Гэдж последовали за ним.

Небольшая комнатенка освещалась камином, где тускло рдела кучка горячих углей, порой вспыхивая голубоватыми огоньками. Какой-то лохматый снага, склонившись над столом, снимал нагар со свечей; на полатях у стены на груде шкур и покрывал лежал, свернувшись калачиком, другой орк — урук. Он, казалось, дремал, спрятав лицо в складках одеяла, но Гэдж сразу его узнал — по гладким, собранным в «конский хвост» льняным волосам. Это был Радбуг.

Он медленно приподнялся навстречу вошедшим, опираясь рукой на край постели. Лицо его было бледным и осунувшимся, грудь оказалась перетянута серой полотняной повязкой, но сама рана находилась на спине, под лопаткой, где грубая ткань присохла к сгустку подзасохшей крови. Радбуг, не морщась, отодрал повязку — в ране, под вспухшей разорванной кожей что-то темнело, видимо, застрявший в разорванной плоти наконечник стрелы.

Саруман поставил сундучок на стол.

— Принесите воды, — велел он оркам. — Пойдите в поварню — там в чане должна остаться кипяченая. Гэдж, подними-ка фонарь. Маловато света…

— Возьмите свечи, — негромко сказал Радбуг. — Там, на полке над очагом.

Говорить ему, видимо, было трудно, в горле его при каждом вздохе что-то клокотало, из раны в такт биению сердца выбивалась тонкая струйка крови. Перехватив мимолетный взгляд Гэджа, Радбуг через силу улыбнулся ему — неприметно, одними глазами.

— А, это ты, парень? Ну, рад видеть тебя в добром здравии, — негромко произнес он и добавил — таким тоном, точно стрела, воткнувшаяся под лопатку, представлялась ему забавным и нечаянным пустячком, в общем-то, не стоящим особенного внимания: — А меня тут птичка малость поклевала…

— И клювик в ране забыла, — пробормотал Гэдж. Подсвечник был только один, поэтому пришлось расставить свечи в чашках и плошках, которые отыскались поблизости. Радбуг с ворчанием улегся на здоровый бок. Подсунулся снага с котелком теплой воды; Гэдж быстро обмыл рану смоченной в воде тряпицей, потом достал помазок и склянку с коричневым, резко пахнущим раствором, состряпанным из золы морских водорослей, и смазал этим снадобьем кожу вокруг повреждения. Рана представляла собой бесформенную, окруженную синевой дыру с неровными краями — стрела вошла под углом, — набитую кровавым месивом с черными сгустками и багровыми прожилочками внутри. Древко стрелы было обломано у основания, небольшой черный наконечник засел меж ребер, острый и цепкий, как рыболовный крючок.

— Вот же леший! — беззвучно, одними губами просипел Радбуг. — Степняки испокон веков делают наконечники с засечкой, а древко крепят обычным воском, чтоб их всех… Резать надо…

Подошел Саруман, тщательно мывший руки мылом под кувшином-рукомойником, оценивающе взглянул на рану, деловито хрустнул пальцами.

— Придется потерпеть, — мягко сказал он орку.

— Я привычный, — пробормотал Радбуг. На груди его и на плечах и впрямь виднелись несколько старых, давно заживших шрамов — свидетельств каких-то былых, явно не радостных для орка событий.

Саруман ощупал рану, проверяя, насколько глубоко вошел в плоть железный наконечник. Радбуг чуть заметно вздрогнул — но не издал ни звука, только как-то напрягся, одеревенел всем телом, закусив зубами край одеяла.

— «Клюв»? — спросил Гэдж. Этот инструмент, предусмотренный как раз для подобных случаев, был похож на ножницы — лезвия его разводили края повреждения, а тонкий полый стержень в середине служил для захвата застрявшего в ране ненужного металла.

Саруман покачал головой.

— Думаю, не понадобится — наконечник неглубоко. Обойдемся ложкой. И держи наготове щипцы.

Радбуг перекатился на живот и лежал, стиснув зубы и трудно дыша, впившись побелевшими руками в край полатей — но не дрогнул даже в тот момент, когда его кожи коснулся острый ланцет. Лезвием, прокаленным над огнем свечи, Саруман быстро сделал вокруг раны три коротких надреза, чуть развел их, вставил в рану металлическую ложку, закрывая ею засечки на наконечнике, чтобы они не мешали обратному ходу зазубренного куска железа, ухватил наконечник щипцами, чуть пошатал его и наконец вытянул из-под кожи быстрым плавным движением. Радбуг приглушенно охнул.

Из раны хлынула темная, ленивая, чуть пенящаяся кровь.

— Легкое задето… но неглубоко, — задумчиво произнес Саруман. — Плохо, что задето, но хорошо, что неглубоко… Тебе повезло, дружище.

Гэдж, уже стоявший наготове, быстро заткнул рану пучком корпии, смоченным в отваре тысячелистника: надо было остановить кровь. Радбуг сильно вздрогнул и что-то невнятно промычал сквозь зубы, какое-то явно не слишком вежливое словцо.

— Хорошо… Гэдж, ты знаешь, что делать, — мимоходом обронил Саруман. — Я пока пойду посмотрю остальных.

Он взял свой сундучок и ушел — в сопровождении Лагдаша. Едва ли десять минут миновало с того момента, как они все втроем переступили порог комнатушки.

Гэдж обмакнул тряпицу в плошку с чистой водой. Вновь обмыл рану и смазал её края коричневым раствором, потом достал из сумки баночку с зеленоватым порошком и щедро присыпал им кровавую дырку в радбуговой спине. Наверно, даже чуть более щедро, чем было необходимо — ему очень хотелось, чтобы рана не воспалилась и зажила быстро и без всяких осложнений.

Радбуг лежал смирно, терпеливо перенося все эти малоприятные врачевательские манипуляции. Только раз приглушенно зашипел сквозь зубы, когда неуклюжие пальцы Гэджа очень уж ему досадили.

— Значит, ты теперь в ученики лекаря здесь подался, парень? — негромко спросил он, и в голосе его слышалось больше усталости, нежели удивления. — Что дальше? — безучастно добавил он, когда с обработкой раны было покончено. — Зашивать будешь?

— Не сейчас. Если через пару дней рана не загноится, тогда зашьем, — пояснил Гэдж. — Если загноится, то её все равно чистить придется.

— Эвон что…

Больше Радбуг вопросов не задавал. Гэдж наложил повязку: слой бинтов, небольшой пучок корпии, вновь слой бинтов, — и все это время спрашивал себя с неуютным чувством: а вдруг сейчас сюда явится Каграт, чтобы навестить своего подшибленного дружка? Или он еще не знает о его возвращении? Или, может, папашу и вовсе отослали из Замка с каким-нибудь поручением? К счастью, никто не приходил; через несколько минут с перевязкой было