Почему так долго? Дварака по-прежнему лежала на востоке от Иерусалима и только ждала своего часа. Почему он медлит? Устал, растерял силы? Две недели, как это случилось. Раньше он был скор на расправу.

— Медлить больше нельзя, — сказал Жан. — Копье должно быть у нас. В подземный храм можно проникнуть через верхний.

Я пересказывал ему «Евангелие от Марка», но, видно, он не все услышал.

— Даже если вы сможете проникнуть под алтарь в Колодец Душ, в чем я сильно сомневаюсь, там внизу вас встретят минимум тридцать шесть бессмертных воинов, каждый из которых стоит десятерых. Ты намерен провести в Храм отряд из трехсот шестидесяти человек? При всем честном народе?

— Не при всем честном народе, а ночью. И не триста шестьдесят воинов, а гораздо меньше.

— Это безрассудство.

— Это храбрость. Трусов не держим. Трусость, Пьер, — это форма язычества. В этом мире никого не стоит бояться, кроме Бога, а он на нашей стороне.

— Ты верблюда-то привязывай! — усмехнулся я.

— Привяжем верблюда. Кстати, ты можешь остаться здесь. Я понял дорогу.

— В нижнем храме я не был, это так, зато строил верхний. Я там сориентируюсь получше вас.

Жан печально улыбнулся: «Ты ко всему прочему еще и строил верхний Храм!» Но вслух сказал:

— Хорошо.

— Только вы уж привяжите меня к какой-нибудь мачте, а то Эммануил действует на меня, как сирены.

— Привяжем. — Он встал. — Все. Сегодня вечером. Наверное… После молитвы.

— Жан, погоди. Да сядь ты! Во-первых, Храм на ночь запирают.

— Откроем.

— И выставляют охрану.

— Людей?

— Конечно, людей! Будет он в Иерусалиме джиннов с сянями демонстрировать!

— Справимся.

— Сяней огнестрельное оружие не берет. Только мечи. У тебя сколько народа мечом владеет?

— Найду.

— Ну смотри. Как знаешь. В крайнем случае я вернусь к своему Царю.

— Даже не думай об этом!

Я пожал плечами. Будто от этого что-то зависит, буду я думать или нет. Если меня там убьют, я определенно к нему вернусь. В любом случае.

После молитвы Жан вышел с просветленным лицом. На перевязи у него висел меч — прямо поверх джинсов. Смотрелось странно, но я бы не сказал, что смешно. Почему, собственно, джинсы — не рыцарская одежда?

С ним еще девять ребят с мечами, столь же мало озабоченных внешней стороной дела. Рыцари Грааля: Дима Раевский, чех Вацлав, Франц, Мишель и еще пятеро французов.

— Возьмешь какое-нибудь оружие? — спросил меня Жан.

— Пистолет. Этим я все равно не умею. Желательно с серебряными пулями, вымоченными в святой воде в течение трех дней.

— Серебряных пуль не обещаю, а пистолет найдем.

Смеркалось. Небо затянули тучи, и из багрового оно стало пепельно-серым. Пошел снег. Медленный снег крупными пушистыми хлопьями. Октябрь, Израиль, снег. Невозможно! Я вспомнил Рим.

Жан улыбнулся и подставил снегу лицо.

— Боже, как красиво!

— Не видел, что ли, никогда?

— Видел, в Бургундии, когда гостил у Шарля.

— Понятно. Что, поезд будет, три машины?

— У нас есть микроавтобус.

Нас было двенадцать: девять рыцарей Грааля, отец Иоанн, Жан и я. Впереди лежал темный Иерусалим.

Храм был слабо освещен, даже на него уже не хватало электричества. У «весов» стояла охрана.

— Попробуем пройти, — шепнул я Жану. — Я сам отбирал храмовую стражу, частью из своих телохранителей. Вы — за мной.

Охранники переговаривались. Знакомые голоса. Один из них Артем, он охранял нас с Марком в Японии и чудом спасся во время землетрясения. Другой — Стаc. Тоже знаю.

— К четвертой арке!

Стаc с Артемом шагнули вперед и направили на нас дула автоматов.

— Привет, ребята! Не узнаете?

— Господин Болотов!

— Петр!

— А Господь говорил, что вы на секретном задании…

Ага! Так вот какова версия Эммануила! Значит, надеется в скором времени предъявить публике меня воскресшего и заранее заботится о том, чтобы избежать лишних вопросов.

— Это и есть секретное задание. Эти люди со мной.

Артем кивнул.

— Сейчас мы откроем.

Стас бросился ему на помощь. Сияющие металлические двери распахнулись нам навстречу, и мы шагнули в Храм.

Я победно посмотрел на Плантара. Вот как мы здорово вошли! Без единого выстрела! И все благодаря мне.

Реакция Жана меня удивила.

— Секретное задание, значит? — сквозь зубы процедил он. — Дима!

Я почувствовал холод клинка у горла.

— Свяжи его! — приказал Плантар.

Мне сложили руки за спиной и стянули ремнем. Пистолет отобрали.

— Ну спасибо! — усмехнулся я. — Привязали к мачте, как обещали.

— Это ловушка? — спросил Плантар.

— Боже упаси! Кроме джиннов и бессмертных сяней, никого там не найдете — все, как обещал.

— Не поминал бы ты Бога, Пьер. Если это ловушка — умрешь первым.

— Если вы здесь поляжете — я все равно умру. Эммануил давно обещает даровать мне инфернальное тело. Очередность не так важна.

Жан не удостоил меня ответом, он шел к алтарю.

— За алтарем, метрах в трех, лестница в Колодец Душ, — сказал я.

— Ничего не вижу.

— Тогда отойди!

Под бдительным присмотром Димы я обошел алтарь и нащупал ногой тайный механизм. На полу словно раскрылся затвор старого фотоаппарата: каменные лепестки разъехались в стороны, открывая колодец с лестницей.

— Колодец Душ в принципе место открытое для посещения, но не всегда и не для всех. Свет есть у кого-нибудь?

Плантар зажег свечу и начал спускаться.

— Пойдемте!

Колодец Душ — каменный грот с двумя маленькими алтарями. Плантар посмотрел на меня:

— Который?

— Не знаю.

— Ребята, попробуйте оба.

Рыцари разделились и попытались сдвинуть алтарные камни. Безрезультатно.

— Там, наверное, механизм, аналогичный храмовому, — предположил Плантар.

— Не знаю, — я выразительно пожал плечами. — Я не был в нижнем храме.

Плантар яростно взглянул на меня.