– Уж не хочешь ли ты меня оскорбить? – осведомился Тейзург угрожающе сладким голосом.

– Павлинье чучело из коллекции дохлого чворка!

– О, ты всерьез считаешь, что где-то есть чворк, способный проглотить павлинье чучело в натуральную величину? Однажды я видел в алендийских катакомбах примечательно крупный экземпляр, но это даже для него чересчур… А хочешь, я тебя превращу в павлина? Или в чворка, на выбор?

– Попробуй, гад! – он отдал своим амулетам команду «к бою».

– Ну что ж… – и тут Эдмар осекся, глумливую улыбку с его ненавистного треугольного лица словно тряпкой стерли. – Дирвен… Боги и демоны, это у тебя что?

Уставился он на тыкву – вернее, на выпуклость под камзолом, где была спрятана тыква. Приготовившись к драке с опасным противником, амулетчик принял удобную стойку, вот плащ и распахнулся.

– Это не твое дело! – огрызнулся Дирвен. – Не вздумай тронуть!

Вдруг эта сволочь вмажет прямо по тыкве, и… И тогда пророчество Сухредлона сбудется, а его ждет нагоняй за то, что не прислушался к словам видящего мага и позорно не выполнил поручение. Проваливать задания он не любил, и даже не потому, что за это ругают: он же первый амулетчик, лучший из лучших, и у него все должно получаться так, чтобы остальные только рты разевали от зависти.

– Несказанно рад, что это не мое, – пробормотал внезапно побледневший Тейзург. – Помнится, Зинта однажды сказала, что ты со своими амулетами способен на все, даже на нечто в этом роде, а я тогда решил, что это шутка. Значит, и вправду способен…

Зинта, легка на помине, появилась в другом конце сквера и бегом устремилась к ним.

– Эдмар!

– Смотри, ты была права, – обратился к ней маг. – Глянь, какой ужас… Дирвен, пардон за праздное любопытство, только один вопрос: от кого?

– Что – от кого? – переспросил сбитый с толку амулетчик.

– От кого у тебя вот это, – собеседник указал взглядом на тыкву.

– От учителя Сухрелдона! А ну, отойди с дороги!

– Вот как, значит, от Сухрелдона… Должно быть, тебя покорили его стихи, но чтобы это привело к столь невероятным последствиям…

– Эдмар, нет, нет! – лекарка энергично замотала головой. – Это совсем не то, что ты подумал! Пойдем-ка лучше домой.

– Что ж, Дирвен, поздравляю вас с учителем Сухрелдоном, – не обращая на нее внимания, продолжил маг. – Хотя, если кого-то интересует мое мнение, я нахожу, что это чудовищно. И демонов Хиалы еще называют извращенцами, в то время как среди людей творятся подобные дела! Нет уж, пойду я отсюда к своим старым добрым приятелям…

Возле клумбы появилась в воздухе зыбкая арка, за которой клубился торфянисто-темный туман. Считается, что открыть Врата Хиалы в святая святых Светлейшей Ложи невозможно, этому воспрепятствуют оградительные заклинания, но Эдмар, тем не менее, открыл их и шагнул во тьму раньше, чем Зинта успела схватить его за руку. Врата сразу же исчезли.

– К демонам убрался, придурок, – Дирвен хотел сплюнуть на клумбу, но передумал. – Сначала нес ерунду, потом окончательно спятил.

– Ладно уж, пусть лучше куролесит в Хиале, чем здесь, – рассудила лекарка. – Лишь бы живой вернулся.

Вот это совсем не обязательно, поделом будет гаду, если его там демоны в клочья порвут. Амулетчик оставил эту кровожадную мысль при себе.

– Пойду посмотрю, что делают остальные, – озабоченно заметила Зинта и повернула к особняку Зибелдона.

А Дирвен двинулся обратно к оранжерее, довольный тем, что сберег тыкву, так что никакой беды из-за нее не случится, и в то же время затаив едкую обиду на Эдмара. Когда-нибудь он отомстит этой безмерно подлой сволочи. Честное слово, за ним не пропадет.

У Зибелдона лекарка застала Шеро, которому еще раньше послала мыслевесть, и нескольких архимагов. Рассказала, что случилось – впрочем, дознатчики уже успели все выспросить у Нинодии, – и поспешила в лечебницу. Суно увезли в экипаже двое подчиненных Крелдона, они за ним присмотрят.

На улицу Розовых Вьюнов она вернулась поздно вечером. В доме было непривычно тихо: песчаная ведьма еще вчера уехала по заданию Ложи в какой-то провинциальный городок, а Табинса со своим семейством отправилась на Светлячковые луга. Многие горожане ездят туда любоваться светлячками – несметными россыпями зеленых и голубых огоньков среди посеребренной лунным светом травы. Говорят, иногда там можно увидеть танцующих флирий.

Тамошние гостиницы в эту пору переполнены, но Табинса наверняка выцарапает себе комнату. Да скорее всего, их пустят в закрытую для простых смертных гостиницу Ложи, ведь с ними Сонтобия Кориц, которую сопровождает приставленная Ложей охрана. Откровенно говоря, эту вылазку и затеяли ради Сонтобии, а вовсе не ради светлячков. Обхаживают мать «жениха».

Глодия и Салинса за последнее время изменились в лучшую сторону – стали одеваться со вкусом, и в манерах у них появился некоторый лоск, на это даже Суно обратил внимание. Зинта опасалась, что девицы замучают несчастную учительницу, такие кого угодно замучают, но Эдмар в ответ лишь усмехнулся:

– О, только не ее! Она умеет укрощать и подчинять, это у нее излюбленная игра. С Глодией и Салинсой справится единственно такая наставница, а с другой стороны, эти зубастые девочки из тех, кого она не сломает, зато многому научит. Можно сказать, они с моей помощью обрели друг друга. Интересно, сумеет ли она сотворить из этих двух гарпий очаровательных барышень? Сделать из Хеледики еще большую красавицу – никаких проблем, а здесь материал неблагодарный, зубы обломаешь… Но я подозреваю, она справится. Ты ее видела? Этакая салонная хищница с хлыстом на поясе. Восхищаюсь этой женщиной. Будь она лет на пятнадцать моложе, я был бы от нее без ума.

Зинта однажды посмотрела на учительницу Глодии и Салинсы – осанистую пожилую даму с набеленным и тщательно накрашенным лицом, и ей показалось, что та похожа на блестящее красно-черное насекомое, которое притворяется цветущим растением, чтобы подманить добычу поближе. Бедный Дирвен.

Маги Крелдона играли в сандалу в комнате на первом этаже, которую Суно называл «приемной». Склонились с двух сторон над доской, а на обшитой деревянными панелями стене точно так же склонились над чем-то интересным их сгорбленные тени. Матушка Сименда уже легла спать. Ощущение «что-то не так» появилось у Зинты, когда она взбежала по лестнице на второй этаж. Посторонний запах, которого тут не должно быть, – или просто догадка?

Она заглянула в спальню. Суно спит, а на соседней подушке оплывшее бледное лицо, окруженное россыпью темных локонов. Испуганно блеснули открытые глаза. Лекарка отступила назад и притворила дверь.

Нинодия, наспех одевшись, нашла ее в гостиной.

– Не сердись, – прошептала она сконфуженно. – Какая из меня соперница… Он и лег-то со мной, потому что мертвецки пьян. Не удержалась, так было тоскливо, так хотелось хоть разок побыть с мужчиной… Мне надо было раньше уйти, а я, дуреха, разнежилась. Не сердись, ты здесь хозяйка, а я уже пошла.