Хэн собрался с духом и начал:

— Мы раздобыли каамасский документ, как я тебе и сказал. Вот только, когда мы говорили, я еще не знал… Нет, слушай, давай я лучше расскажу все по порядку.

И он вкратце рассказал ей — Ландо время от времени вставлял свои комментарии, — как они слетали на Бастион, что там произошло и как в итоге Моегид обнаружил, что самая важная часть документа оказалась недостоверной.

— С самого начала надо было догадаться, что он мухлюет! — добавил Хэн, злобно глядя на несчастный инфочип, который Ландо положил на низкий столик кают-компании. — Я не должен был ничего говорить, пока Ландо с Моегидом все не проверят.

Лейя успокаивающе сжала его руку.

— Ничего, все в порядке, — заверила она его, но плотно поджатые губы ее говорили, что все совсем не в порядке. — Я виновата не меньше тебя. Я ведь тоже знала, что Траун снова при делах.

— Да, но ты не знала, что именно он всу… вручил мне этот инфочип! — кинулся спорить Хэн, срочно решив, что не позволит жене терзаться чувством вины. — Тебе было известно лишь…

Ландо, сидевший напротив, выразительно прокашлялся.

— Когда вы там, наконец, все-таки закончите выяснять, кто в чем повинен, — чуть суховато перебил он, — может быть, мы все же перейдем к вопросу о том, что нам теперь со всем этим делать?

Хэн посмотрел на Лейю; та неловко улыбнулась.

— Поправка принимается, — в тон Калриссиану сказала принцесса. — И возможно, дела не так уж плохи. У нас по-прежнему остается шанс раздобыть полную копию где-нибудь еще.

— Ты имеешь в виду Каррде? — спросил Хэн.

— Нет, — Лейя явно колебалась. — Есть другая возможность, — осторожно сказала она. — На самом деле мне пока не стоит говорить об этом. Скажу лишь, что если это сработает, то не раньше, чем через несколько дней.

— Значит, все сводится к тому, как бы нам помариновать собравшихся вояк в состоянии перемирия еще немного, — заявил Ландо, воспрянув духом. — Так вот, у нас с Хэном была пара дней, чтобы посовещаться, и мы, кажется, изобрели способ, как нам, по крайней мере, выиграть немного времени.

— Верно, — Хэн был рад смене темы. — Прежде всего я скажу Гаврисому, что каамасского документа он пока не получит.

Лейя ошеломленно захлопала ресницами.

— Как, во имя звезд, ты собираешься это провернуть?

— На том основании, что в небе над Ботавуи стало, на мой утонченный вкус, что-то тесновато, — надменно прогундосил Хэн и подмигнул, — я потребую, чтобы все валили отсюда по домам, а не то обижусь и передам документ кому-нибудь другому.

Он долго и с удовольствием любовался тем, как вытянулось лицо супруги.

— Хэн, но ты же не можешь с этим выступить…

— Почему? — искренне удивился он. — Это же я, не забывай! Никто не удивится, что Хэн Соло опять выпендривается.

— Да, но… — с заметным невооруженным глазом усилием Лейя удержалась от перечисления длинного списка контраргументов. — Ну хорошо, предположим, Гаврисом тебе это позволит. Что тогда?

Хэн покосился на Ландо, ища поддержки.

— На самом деле дальше первого этапа мы пока не очень-то продвинулись, — признался он. — Моегид говорит, что остается ничтожный шанс, что ему удастся восстановить первоначальный вид документа. А пока, поскольку какой-никакой список у нас все-таки есть, мы можем попробовать поймать ботанов на блеф и заставить их рассказать, что они знают.

— Это если им на самом деле известны имена диверсантов, — возразила Лейя. — Если же нет, мы не только не сдвинемся с мертвой точки, но и еще больше ухудшим положение: обязательно найдется кто-то, кто обвинит Новую Республику в том, что она пошла на сделку с ботанами и теперь отказывается обнародовать каамасский документ.

— Знаю, — сказал Хэн.

Ему вдруг и самому показалось, что из этого тупика нет выхода, но он старательно запрятал подобные мысли куда поглубже.

— Но если мы просто заявимся к ним и скажем — у нас, мол, ничего нет, они ответят то же самое, верно?

— Возможно…

Лейя снова стиснула его руку. Взгляд ее блуждал где-то в неведомой дали — что означало, что советник Органа Соло усиленно думает. Думает… еще думает… придумала.

— Значит, так, — объявила она. — Основные зачинщики этого противостояния над Ботавуи — Диамала и Ишори. Если мы сможем утихомирить их, хотя бы временно, большинство остальных последуют их примеру. На самом деле именно поэтому Гаврисом прилетел сюда, чтобы переговорить с ними.

Хэн скорчил кислую мину, припомнив свои собственные сомнительные успехи на дипломатическом поприще в переговорах между этими двумя расами. А ведь там была всего-навсего неувязка с охраной перевозок…

— Главное — не давать им встретиться нос к носу, — предупредил он.

— Именно, — Лейя вскинула глазищи на Калриссиана и невинно поинтересовалась: — Ландо, ты все еще в хороших отношениях с сенатором Миатамией?

Тот немедленно заподозрил недоброе.

— Не знаю, можно ли вообще когда-либо было назвать наши отношения хорошими, — уклончиво сказал он. — Особенно после того, как мое любезное предложение подбросить его закончилось вечеринкой с коктейлями на борту личного «звездного разрушителя» Трауна. А о чем, собственно, речь?

— Миатамия прибыл вчера вечером, чтобы лично оценить положение, — сказала Лейя. — Он остановился на одном из кораблей диамалов под называнием «Прилежный ум». Хорошо бы ты отправился туда и поговорил с ним.

У Калриссиана отвисла челюсть. Судя по всему, такой подлости он от Лейи все-таки не ожидал.

— Я?! Но…

— Ты должен, Ландо, — безапелляционно заявило ее высочество. — Для диамалов очень много значат понятия чести и долга. А ведь Миатамия тебе все-таки обязан за то, что ты его тогда подвез. Ты можешь этим воспользоваться.

— Слушай, я понятия не имею, как котируется мое гостеприимство на рынке… — запротестовал Ландо. — Но… — он наткнулся на полный гражданской ответственности взгляд советника и махнул рукой. — Ну, хорошо. Я попробую.

— Спасибо, — вежливо поблагодарила Лейя. — Мы с Гаврисомом уже условились о встрече с лидерами ишори на борту «Превосходства» сегодня утром. Возможно, вместе нам удастся чего-то добиться.

Настольный комлинк требовательно пискнул.

— Советник? — раздался из динамика голос дежурного офицера.

Лейя наклонилась к столу и приняла вызов.

— Да?

— Вас хочет видеть дипломатический представитель. Вы свободны?

Хэн немедленно вышел из себя. Да оставят ли их хоть когда-нибудь в покое, в конце-то концов?! Поговорить спокойно — и то не дают.