слушает инспектор районного отделений внутренних дел.

– Что делаешь? – спросил Петельников.

– Мыслю над оперативными данными, товарищ капитан.

– Кончай мыслить и прими–ка корреспондентку.

– Я не владею языками, товарищ капитан.

– Она тоже.

– Из какого агентства?

– Из «Вечерки», Холстянникова. Она интересуется нашей работой. Проинформируй.

– Каких ответов избегать?

– Глупых. Да ты умеешь.

– Понял, товарищ капитан…

Леденцов оглядел стол, сейф и оставшееся пространство. Высокая корреспондентка влезет, если сядет. А если не сядет, то все равно встанет тут, вдоль сейфа. Зачем она встанет, когда есть стул? Ноги вот сюда: и ей удобно, и ему видно. Плащ на стенку, к его зеленому. Шляпку тоже, к его зеленой. Магнитофон на стол, ридикюль на магнитофон.

Инспектор открыл стол и вытащил шесть предметов. Зеркало, в которое он посмотрелся и спрятал, взбив пальцами волосы огненной феерией. Крупную матрешку с матрешечками внутри, которых он выставил в ряд на подоконнике. Пачку заграничных сигарет неизвестного государства, которую он опустил рядом с пепельницей. Учебник криминалистики, который он положил на край стола. Нож, здоровый и кривой, как турецкая сабля, который он хотел было воткнуть в столешницу, но оставил рядом с учебником. Журнал «Вопросы психологии» – этот он бросил перед собой.

И тогда постучали.

– Прошу! – крикнул Леденцов, хотя дверь была от него так близко, что хватило бы шепота.

Холстянникова вошла и остановилась, как и предполагал инспектор, у сейфа, не зная, куда деть взгляд, – он как–то в комнате не умещался.

Леденцов встал:

– От себя и от имени приветствую вас в районном отделе внутренних дел.

– Вы тут работаете? – удивилась она.

– Нет, я тут думаю.

– А где же работаете?

– На оперативных просторах, Валентина… как дальше?

– Альбертовна. А вас как звать?

– Меня коротко – инспектор Леденцов. Садитесь, Валентина Альбертовна. Чай, кофе, кисель, коньяк?

– Пожалуй, чашечку кофе, – согласилась Холстянникова, не представляя, откуда что тут может взяться.

Леденцов рассчитал точно: чай теперь не в моде, кисель тем более, коньяк вряд ли она будет, а вот кофе… Он встал, протянул руки, открыл сейф и достал громадную белую чашку и двухлитровый термос. Без крышки он задымился, как вулкан.

– С молоком, уже сладкий. Хотите бутерброд с котлетой и луком?

– Нет–нет, спасибо. – Она с недоумением смотрела на поллитровую фаянсовую чашку, боясь к ней притронуться.

– Пейте. Говорят, что кофе продлевает жизнь. В Копенгагене есть столетний мужик, который пил только кофе. А его приятель пил чай и прожил всего пятьдесят. Правда, в том же Копенгагене живет стодвадцатилетний дядька, который пил одно какао…

Холстянникова осторожно приподняла чашку и, удерживая, отпила чуть не кипевший кофе.

– А вы подуйте, – посоветовал Леденцов.

Она торопливо поставила ее на стол, элегантно пошевелила в воздухе пальцами и сморгнула набежавшую слезу.

– Я пишу очерк о рядовом инспекторе уголовного розыска…

– Рядовее меня вы не найдете.

– Его духовный мир, его увлечения, его работа…

– Все это в норме, – заверил Леденцов. – А как назовете?

– Еще не думала.

– Только не называйте «Люди в синих шинелях».

– Ну, это избито…

– Не потому, что избито, а потому, что теперь не носят синих шинелей.

– А что носят?

– Полупальто цвета морской волны. Вы так и назовите: «Люди в полупальто цвета морской волны».

Холстянникова рассмеялась, но ее смех скатился с инспектора, как с айсберга.

– А вы шутник.

– Я шутник?

– Ну да, вы же сейчас пошутили?

– Нет, не пошутил.

– Мне показалось…

– Это от горячего кофеина.

Она щелкнула двумя латунными застежками и распахнула сумку черной кожи, похожую на портативный магнитофон. Блокнот, толстый, как том энциклопедии, лег на стол. Многоцветной шариковой ручкой она отчеркнула какую–то запись и мелко вывела: «Инспектор Леденцов. Живописен.»

– Вы каким цветом пишете? – заинтересовался он.

– Синим.

– Пожалуйста, пишите обо мне зеленым – моим любимым цветом.

Она улыбнулась, окинув взглядом его зеленый костюм, салатную рубашку и светлый галстук с травяным отливом.

– Вот ищу зеленые ботинки, – поделился инспектор.

Холстянникова сделала вторую запись: «Внешность. Рыжие волосы, но лицо мужественное. Девятнадцать лет. Красив, но по–своему. Любит шутить».

– Мне бы хотелось начать с вашего духовного мира. Скажите, интересуетесь ли вы каким–либо искусством?

– Я ими всеми интересуюсь.

– Даже так. Например, оперой?

– Мне очень нравятся арии из одноименных опер.

– Что вы имеете в виду?

– А вы не поняли?

– Разумеется, поняла.

Леденцов пристально смотрел круглыми глазами, не мигая и не оживляя мускулы лица, как отвечал на трудном экзамене.

– Я и оперетты люблю, классические.

– Какие, например?

– Например, ту, где поет мистер Игрек.

– Мистер Икс, – поправила она со снисходительной улыбкой.

– Ага, Икс. Я всегда хромал по математике.

– Ну, а балет?

– Откровенно говоря, не люблю.

– Почему?

– Допустим, он принц, а она лебедь. Он ее поднял и держит на голове. И что? Ему тяжело, ей неудобно, а публике неинтересно.

Она улыбнулась – инспектор оказался веселым человеком.

– А как вы относитесь к симфонической музыке?

– Я больше люблю романсы с чувствиночкой.

– Какой ваш любимый?

– Романс «Закатил я глаза».

– Что–то не помню. Кто композитор?

– Да вы не знаете. Композитор Порубаймех, наш постовой милиционер.

– Вероятно, вы любите телевидение? – решила она.

– Люблю, но только одну передачу «В мире животных». Да и то смотря какие животные.

– Состоите ли вы членом какого–нибудь спортивного клуба?

– Я посещаю «Клуб обнаженных».

– Разве есть такой клуб?

– Не первый год хожу.

– И что там… делают?

– Собираемся, пардон, обнажаемся… А то вы не бывали?

Не будь на ее продолговатом лице черноморского загара, Холстянникова бы покраснела под немигающим и намекающим взглядом инспектора. Она взялась за спасательную чашку и с удовольствием отпила пару крупных глотков нечерного, но очень вкусного кофе.

– Наверное, и не бывали, – решил Леденцов. – Теперь все моются в ваннах.

– Так вы имели в виду баню?

– Ага. А вы небось подумали на ресторан?

– Чем–то вы похожи на инспектора Петельникова…

– Мы из одного райотдела.

Холстянникова брала сложнейшие интервью у физиков–атомщиков, брала солидные интервью у директоров, обстоятельные интервью у рабочих, остроумнейшие – у писателей, у веселых артистов… Она могла найтись, возразить, отпарировать, подсказать и отбрить. Она взяла с собой один из самых емких блокнотов, ожидая услышать уйму случаев, историй, баек, легенд, приключений… Но пока писать было нечего, пока она пила бесконечный кофе.

Холстянникова опустила глаза на стол и увидела журнал «Вопросы психологии».

– Вы увлекаетесь психологией?

– В нашей работе без психологии не проживешь.

– Неужели психология помогает розыску преступника?

– Объясню на примере, следите. Парень схватил девицу за руку. Она закричала. Спрашиваю его, зачем схватил. Отвечает: просто так, без умысла. Тогда я ему и врезал: а Фрейд на что? Поняли?

– Ничего не поняла.

– Фрейд учит, что безмотивный поступок есть неосознанная сексуальность. Этому парню я шью покушение