— состарилса;

И как состарылса Мекитушка — преставилса.

5. Ище было ю Микитушки любима семья,

Как любимая семеецька, молода жона

И молода-ле жона О́льфа Тимофеёвна.

Ише было у Микитушки цядо милоё

Дак где милоё цядышко любимоё.

10. Отправлялса тут Добрынюшка на конушын двор.

Выбирал-ле тут Добрыня да коня доброго,

Коня добр(о)голе нонеце стоялого;

Ище брал-ле нонь уздиценьку тасмянную,

Обуздал-ле он коня да коня доброго;

15. Выводил он нонь коня да на шырокой двор

А-й потстегивал коню да двенаццэть шолковых потпругоф

А-й тринаццату тянул черес хребетну степь, —

А не ради он басы, да ради крепости.

Как не видели нонь срядоф да богатырьския;

20. Как увидели Добрынюшку: в поли курева стоит,

Курева-ле нонь стоит — да дым столбом валит.

Как поехал нонь Добрынюшка во цисто полё,

Как выехал Добрынюшка на роздольицё.

Как увидял нонь Добрынюшка во цистом поли,

25. Как увидял нонь Добрынюшка нонь черной шатёр.

На шатри-то были потписи потписаны,

А глубоки ети подрези подрезаны;

Ище ети ёму потписи не пондравились,

А глубоки ети подрези не пондравились:

30. «Ище хто к шатру приедёт, да жывому не быть».

И прырвал он, притоптал да фсё черной шатёр,

Розорвал он шатёр да во ласкутьицо;

Розбросал он нонь ласкутьицо по цисту полю.

И стояла-ле тут боцька да зелена вина, —

35. Ростоптал он ноне боцьку да з зеленым вином.

Тут стояла нонь братынюшка серебряна,

И не мала, не велика — да полтора ведра.

Он перву выпивал да для весельиця,

И фтору выпивал да для здоровьиця,

40. И третью выпивал да для похмельиця.

И ложылса тут Добрынюшка на перинушку;

И подушецьки-ти клал да фсё тасмянныя,

Одиялышко тако да черна соболя.

И едёт тут Дунаюшко ис чиста поля.

45. И гледел-смотрел Дунаюшко по чисту полю

И по тому-ле полюш(к)у, по роздольицю,

Как не видит тут Дунаюшко черна шатра.

Подъежджаёт тут Дунаюшко ко черну шатру:

И прирвал-приломал ноньце черной шатёр

50. И спит-ле, лёжыт тутдоброй молодець,

Спит-ле тут Добрынюш(к)а на перынушки.

Как потходит тут Дунаюшко на кроватоцьки:

«Как сонного те губить — да аки мертвёго, —

Ну не цесть мне хвала будёт молодецькая,

55. Ну не выслуга мне будёт да богатырьская!

«Ты ставай-ко-се, Добрынюшка, от крепкого сна

Да омойсе ты водиценькой ключевоей,

Оботрись-ко-сь полотёнышком шолковым же;

Ты садись-ко-се, Добрынюшка, на добра коня;

60. Мы поедём-ко, Добрынюшка, на цисто полё,

Уш мы выедём, Добрынюшка, на поединочку!..»

Они выехали, они на поединочку —

Они секлись ноне сабельками-ле вострыма:

У их сабли-ти в руках да пощорбалисе.

65. Они билисе нонь палками буёвыма:

У их палоцьки в руках да загорелисе.

И тянулись они тягами жалезныма

И церес ту-ле ноне степь да лошадиную:

У их тяги-ти в руках да изорвалисе.

70. И сходисе они на рукопашней бой,

И боролись они тут да три дни, три ноци.

Ище ехал тут стар казак да Илья Муромець

И по тому же нонь по полю да по шырокому.

И завидял тут Илья, стар казак Илья Муромець,

75. Ище бьюцьсе деруцьсе да нонь два воина:

«Ежели руськой с неверным дерецьце, дак надо “Бог помощь” дать;

А если неруськой с неверным дерецьсе, надо смерть придать!»

И приехал тут стар казак да Илья Муромець,

И приехал он к им да ко черну шатру.

80. И спросил он у их: «Вы оп цём нонь дерите́сь-борите́сь?»

И говорыл-ле тут Добрынюшка стару казаку да Ильи Муромцю:

«И стар казак да Илья Муромець!

На шатри-то были потписи потписаны,

А глубоки были подрези подрезаны;

85. Ище ети мне-ка подрези не пондравились!» —

«Ты ставай-ко, Добрынюшка, на Дунаюшка!..»

И ставал-ле тут Добрынюшка на Дунаюшка:

И ростегивал он у ёго да фсё застёжецьки,

Вынимал-ле ноньце нож ноньце булатной же;

90. И колол он нонь ножом да в ретиво серьцё.

И повезли-ле тут Дунаюшко(а) ф темны погребы,

А во те же ноне погребы глубокия;

Засыпали ёго в погребы глубокия

И закатали ёго плитьеми железныма...

95. Ище тут ноньце Дунаюшку славы поют.

Малые Нисогоры

Малые Ни́согоры — средняя деревня, лежат на левом берегу р. Мезени, на тракте из Мезени в Пинегу, в трех верстах ниже Больших Нисогор, имеют несколько порядков.

Мартынов Александр Михайлович (Олёкса Малый)

Александр Михайлович Марты́нов, по обычному названию Олёкса Малый, — крестьянин дер. Малых Нисогор, 68 лет, еще бодр и крепок. Он, как и его брат Олёкса Большой, — человек бывалый (он был в 7—8 путях на Кедах, но чаще ходил «на камбалы» на Канин полуостров и за рыбой на озеро Варшу) и не трусливый, любит выпить и попеть. Петь он согласился скоро и пришел для этого, по моей просьбе, в Большие Нисогоры. Он пропел мне в течение дня четыре длинных старины: 1) «Потык» [бой Алепш Поповича с татарами и игра его с королем], 2) «Иван Горылович» (Годинович), 3) «Камское побоище» [Илья Муромец и Калин-царь] и 4) «Бой Добрыни с Дунаем». Он знает еще старины: 1) «Бой Ильи Муромца с Сокольником», 2) «Непослушливый молодец», 3) «Соломан и Василий Окулович» и плоховато 4) «Васька-пьяница и Издолище». Но этих старин мне не удалось записать. В недавно восстановленной в 12 верстах от Б. Нисогор обители св. Иова был на следующий день праздник; он отправился туда, запил там и не возвращался; собираясь на праздник, он не хотел и вечером посидеть подольше и еще пропеть мне что-нибудь. Свои старины он слышал от печищан и кильчан. Старины он знает тверже своего брата Олёксы Большого, в чем я убедился, когда на следующий день стал записыватъ старины у его брата. Кроме старин, оба брата знают много песен и славятся как песенники в окрестности. Я записал у Олёксы Малого также мотивы первой, третьей и четвертой старины.