Перед проникновением воины оставляли вещи (накидки, дополнительные мокасины, часть оружия, а часто и ружья, и т. д.) во временном лагере.

Их обычно подвешивали на ветвях деревьях. Черноногие часто натирали тела и руки тополиным соком. Считалось, что запах тополя успокаивал лошадей, они становились менее пугливыми и спокойно следовали за незнакомцем. Если воины по пути питались кониной, опытный предводитель мог посоветовать им перед проникновением хорошо вымыться и почиститься землей, чтобы сбить запах конины. Индейцы считали, что лошади очень боятся этого запаха, и, если воин прокрадется в лагерь, не очистившись, животные испугаются и их тяжело будет поймать. С наступлением темноты, когда предположительно все люди в лагере засыпали, воины проникали в него.

Часто перед проникновением индейцы давали клятвы, что если вернутся домой с добычей, то принесут те или иные жертвы. Некоторые шайены говорили, что обновят Священные Стрелы, другие, что обернут Бизонью Шапку прекрасными одеялами. Воины сиу, черноногих и некоторых других племен клялись подвергнуть себя истязаниям во время ежегодной церемонии Пляски Солнца. Предводитель кроу расстилал на земле накидку или шкуру, на которую клал свой амулет, и пел, повернувшись лицом к лагерю противника, после чего отбирал тех, кто должен проникнуть в лагерь, назначая кого-нибудь из воинов главным. Потом он собирал людей и проходил вокруг них, молясь Солнцу: «Если все члены моего отряда вернутся домой живыми с множеством лошадей, я проведу церемонию палатки потения».

С собой брали только самое необходимое – луки со стрелами, ножи, лассо и веревки, служившие поводьями, и надевали новые мокасины. Если путь к лошадям пролегал через сухой кустарник, предводитель пауни советовал воинам снять леггины и мокасины, потому что, цепляя сухие ветки, можно наделать шума. Во время езды лассо тянулось позади воина по земле и служило ему длинным хлыстом для перегона табуна. Шайены, перед тем как отправиться во вражеский лагерь за лошадьми, размягчали веревки из сыромятной кожи, перетягивая их туда-сюда вокруг деревьев или камней. Веревки становились эластичными, и их было легче накидывать на шеи лошадей. Кроме того, Маленький Волк советовал воинам обвязывать вокруг талии короткие плетеные волосяные веревки, которые использовали в качестве уздечек. Их было проще вложить в рот лошади, чем сыромятные, и они легче развязывались после того, как намокали от слюны животного.

Новичков обычно оставляли во временном лагере держать лошадей (если таковые были в отряде) и следить за пожитками. Если отряд был маленьким, каждый воин самостоятельно проникал внутрь. В крупных отрядах предводитель приказывал большинству людей остаться, а затем с несколькими отобранными людьми проникал во враждебный лагерь. Приказ оставаться на стоянке порой вызывал обиду, так как существовала вероятность, что человек не будет допущен к дележу добычи. «Я пошел с тобой не как новичок» – такие слова мог услышать предводитель от возмущенного воина.

Иногда приказы не выполнялись даже разведчиками, что ставило под удар весь отряд. Например, в 1857 году отряд конокрадов кроу обнаружил лагерь сиу, и предводитель выслал к нему разведчика. Но, увидев прекрасных скакунов, тот не смог удержаться и увел нескольких. Прибыв к месту, где расположился отряд, он получил выговор от предводителя, который разумно заметил, что если сиу обнаружат пропажу, то будут настороже и перебьют их всех. Разведчик, сознавая, что поступил скверно, попытался загладить вину: «Если вы опасаетесь входить в лагерь сиу, отберите себе любых из уведенных мной лошадей и вернемся домой». Но предводитель не собирался принимать дар – он желал сам захватить лошадей. Остальные воины согласились с ним. Разведчик ответил, что это их право, а сам он вполне удовлетворен добычей и потому отправляется домой. Кроу попытались проникнуть в лагерь, но были замечены и перебиты.

Если в ночь проникновения во вражеский лагерь воин считал, что его магическая сила была слабой или с ней что-то не так, он мог отказаться. Это не считалось проявлением трусости. Как сказал об одном таком случае кроу Много Подвигов: «Он поступил мудро, отказавшись идти». Если лагерь слишком хорошо охранялся (например, в нем подозревали о близости врага), его обходили стороной и отправлялись на поиски другого вражеского стойбища.

Методы проникновения во вражеский лагерь

Несмотря на возможность увести большее количество лошадей из пасущихся вокруг лагеря табунов, индейцы старались увести лошадей, привязанных около палаток, или из корралей. На это были вполне объективные причины:

1. Лошадь, привязанная в лагере у палатки или в коррале, несомненно, была самой лучшей и быстрой в табуне хозяина, а соответственно, ценилась выше любой табунной. Управиться при перегоне с меньшим количеством лошадей гораздо проще, а ценность их при этом выше большего числа табунных.

2. Такая лошадь обязательно была объезженной, тогда как в табунах находилось много лошадей, не приученных к верховой езде. Соответственно, не было опасности оказаться сброшенным на землю и получить травму, что порой случалось при краже лошадей из табунов.

3. Увод лошади от палатки (называлось «срезать лошадь») засчитывался в победные деяния воина и поднимал его статус в глазах соплеменников, тогда как угон пасущихся в прерии лошадей такой славы не приносил.

Опытные воины всегда проникали во вражеский лагерь за лучшими скакунами, только неопытные юнцы довольствовались лошадьми из табунов.

В лагерь проникали ночью, обычно при свете луны. Скиди-пауни предпочитали темные ночи во время грозы, чего другие индейцы обычно опасались. По словам осейджей, пауни были колдунами, магия которых позволяла им делать ночи темнее и вызывать грозу, чтобы легче было уводить лошадей.

Искусство и выдержка индейских конокрадов вызывали восхищение многих современников. Ной Смитвик упомянул несколько случаев. Однажды группа техасцев заночевала в прериях. Один из них, владевший великолепным скакуном, накинул ему на шею петлю, а другой конец веревки взял в руку и, прислонившись к дереву, заснул. Ночь была очень темной. Неожиданно он проснулся от холодного прикосновения к руке, в испуге вскочил и выронил веревку. Оказалось, что подкравшийся индеец наткнулся на веревку и, держась за нее, двинулся вдоль нее, надеясь украсть лошадь, но выбрал не то направление. В отличие от белого, краснокожий не испугался и не потерял головы. Он хладнокровно вскочил на коня и умчался. В другом случае лошадей на ночь заперли в конюшне, закрыв дверь изнутри при помощи прочного деревянного колышка, вбитого кувалдой. Ночь прошла тихо, но, когда наступил рассвет, дверь оказалась открытой, а лошади пропали. Индейцы в темноте разобрались, как была закрыта дверь, и, провозившись с ней не менее часа, открыли ее и увели лошадей. Полковник Додж писал, что ночью воин команчей «мог пробраться в лагерь, в котором спала дюжина мужчин, к запястью каждого из которых веревкой была привязана лошадь, перерезать ее в полутора метрах от спящего и скрыться с лошадью, не разбудив ни души».

Как уже указывалось выше, кто пойдет во вражеский лагерь, решал предводитель отряда. Он мог пойти самостоятельно, послать пару воинов или позволить всем испытать удачу. Если пробраться к месту, где стояли лошади, было очень трудно или чрезвычайно опасно, задачу проникнуть в лагерь и привести лошадей предводитель брал на себя. В этом случае он старался увести по лошади для каждого воина. Иногда он брал пару человек, чтобы определить местонахождение лучших лошадей. После этого они возвращались к основному отряду и рассказывали, где какая лошадь находится, чтобы все смогли увести лучших. Бывало, что предводитель первым посылал в лагерь самого бедного воина, чтобы тот наверняка успел увести для себя лошадь, а лишь потом разрешал войти в него остальным. Кроме того, предводитель мог сопровождать новичка, чтобы с тем по неопытности ничего не случилось.