Вот так, несолоно хлебавши, я вернулся на свою Косую Гору! Но решение во что бы то ни стало поступить хоть в какую-нибудь военную академию, дающую гражданскую специальность, не оставляло меня. Это потом, многие годы спустя, мне приходила мысль о том, что тогда я упустил шанс, которым, например, воспользовался будущий маршал Язов, которому необходимо было в отличие от меня сначала еще окончить 10-й класс.

В Военно-транспортную академию в Ленинграде я поступил не совсем обычным путем. К неудовольствию райвоенкома, я выпросил себе отпуск и уже в июне поехал в Ленинград, где было много академий. Военно-морскую я сразу исключил: не умею плавать, не моя это стихия. Артиллерийскую — тоже, специальность чисто военная. Следующая по списку была Академия связи имени Буденного. Там мне отказали, но посоветовали обратиться в Военно-транспортную академию имени Кагановича, где открывался новый факультет и мог быть недобор. Когда в отделе кадров этой академии меня стали расспрашивать о службе, я понял, что чем-то заинтересовал беседовавшего со мной подполковника Остапенко.

Еще не зная, на какие факультеты будут набирать, стал упирать на то, что я выходец из семьи потомственных железнодорожников, что и дед, и отец, и мать, и братья мои работали на железной дороге. Мечтал в свое время учиться в Новосибирском военном институте желдортранспорта, окончить 10 классов фактически помог мне тогдашний нарком путей сообщения Каганович, чье имя носит избранная мною академия. Поступить же в тот Новосибирский военный институт железнодорожников мне помешала война, и сейчас надеюсь на исполнение этой моей мечты, поступив на факультет железнодорожного транспорта академии.

Столь страстную мою тираду собеседник мой с явным сожалением прервал, сообщив, что на факультеты, имеющие отношение к железной дороге, набор полностью завершен, а вот на только что открывшийся инженерный автомобильный еще есть возможность поступить.

И хотя в этой академии мне нужно было сдавать и математику, и физику, и химию, да еще и все то, что я сдавал в Москве, куда девался мой железнодорожный патриотизм! Я сразу же согласился, чему явно обрадовался и мой собеседник. Через несколько дней я получил документы о том, что зачислен кандидатом в слушатели. В них был установлен срок, к которому я был обязан явиться для сдачи конкурсных вступительных экзаменов (без окружных предварительных!). Счастливый, не дожидаясь конца отпуска, я мчался в свой Косогорский райвоенкомат. Райвоенком майор Якубов, недовольный тем, что я только и делаю, что разъезжаю по экзаменам, все-таки меня отпустил.

Конечно, мои «математические» опасения были не напрасны. Экзамен по геометрии я чуть было не завалил. Не мог вспомнить доказательство одной теоремы, и к концу времени, отведенного на подготовку к ответу, вдруг пришло решение, совершенно отличное от изложенного в учебниках, но вполне корректное. Принимавшая экзамен преподавательница, выслушав мой ответ, задала вопрос: «Откуда вы взяли этот вариант решения теоремы?» Ответил твердо: «Из головы. Доказательство из учебника не смог вспомнить, придумал свое». Боясь услышать неприятие ответа, вдруг услышал: «Придется ставить 5, но не за знание учебника, а за хорошо думающую голову».

Итак, мне, прошедшему свою часть суровой войны в штрафбате, имевшему тяжелые ранения, с определенными трудностями удалось все-таки поступить в ленинградскую Военно-транспортную академию. Итог: «Зачислен на 1-й курс 4-го инженерного автомобильного факультета»! Можете представить себе, с какой радостью я простился с этой своей доменно-металлургической Косой Горой.

Учился я, как и многие фронтовики, нелегко, с большими трудностями, но с упорством и, наверное, в соответствии с ломоносовским изречением «Неусыпный труд все препятствия преодолевает». Именно «неусыпный», так как иногда на сон-то времени и не хватало, приходилось «добирать» его в трамвае или троллейбусе, что не всегда проходило без приключений. Многие мои сокурсники-фронтовики, видимо, поступали по завету Козьмы Пруткова «Трудись, как муравей, если хочешь быть уподоблен пчеле» — и через 5 лет окончили академию с «красными» дипломами, то есть «с отличием», в том числе и мне был вручен такой диплом. Все-таки сказалась моя неуверенность в математике и смежных предметах, что исключило присуждение мне золотой медали, в то время как медалистами стали подполковник Сванидзе Владимир Николаевич, майор Попков Алексей Николаевич, капитаны Буданов Василий Иванович, Дорменев Сергей Исаакович, Лавренченко Николай Константинович и Митянин Павел Иванович.

Служить и учиться в академии нам посчастливилось под началом легендарного генерал-лейтенанта Чернякова Александра Георгиевича. Он, начальник Военно-транспортной академии имени Кагановича, будучи во время войны начальником военных сообщений (ВОСО) 1-го Белорусского фронта у Рокоссовского, при подготовке операции «Багратион» совершил такое, чему сразу и трудно поверить. Для того чтобы обеспечить войска нужным количеством боевой техники, боеприпасов, продовольствия, горючего и прочих грузов для такой грандиозной стратегической наступательной операции, генерал Черняков организовал рекордно результативное восстановление железнодорожных путей. Темп восстановительных работ на некоторых участках достигал 20–30 км в сутки при обычном темпе 7-10 км/сутки.

При подготовке операции осуществлялась в больших масштабах перегруппировка войск, к участкам прорыва передислоцировались не только полки и дивизии с техникой, но и подвозилось все необходимое для боев, в том числе горючее и боеприпасы для танков, артиллерии и авиации. Только для перевозки одного боекомплекта снарядов и мин сухопутным частям четырех фронтов требовалось 13 500 вагонов. А к началу наступления нужно было подвезти не один, а 4–5 боекомплектов. Практически в среднем фронтам ежедневно подавалось 90-100 поездов, из них до 50 поездов только 1-му Белорусскому.

Генерал Черняков пошел на риск, взяв на свою ответственность небывалый в истории войны прием. Железнодорожные пути в прифронтовой полосе, как правило, удавалось восстанавливать вначале одноколейными. Но чтобы их максимально использовать в одном (к фронту) направлении, генерал Черняков с целью дезинформации противника приказал порожняк отправлять в тыл небольшими партиями и только в дневное время, а в основном просто не возвращали, рассредоточивая по запасным путям или срочно возводимым временным тупикам. В крайних случаях порожние вагоны десятками, если даже не сотнями, было приказано сталкивать под откосы. Как говорят, цель оправдывала средства. Надо еще учесть, что все это было сделано не только с соблюдением жестких мер маскировки, но даже и с целью определенной дезинформации противника. И я был горд тем, что учусь в академии под началом легендарного генерала из плеяды прославленного полководца Рокоссовского.

Запомнились своим отношением к делу и к нам, слушателям-фронтовикам, начальник нашего 4-го инженерного автомобильного факультета генерал-майор Михаил Александрович Кузнецов, руководители кафедр, генералы или полковники, доктора наук В.П. Фармаковский, Н.А. Бухарин, П.И. Казарцев, А.С. Антонов и многие другие. Хорошо помнятся фамилии выдающихся преподавателей, как Соколов В.Н.(физика), Ильвес О. (начертательная геометрия), Базина А.М. (математика), Кошурников Г.С. (химия). Уверен, все, кто слушал его лекции, всю жизнь помнили его шутку на заключительной лекции: «Вот настал час, когда вы все можете сказать: была без радости любовь, разлука будет без печали».