– Ксалторат – демон. Она выбирает тот пол, который ей интересен. – Она вздернула голову. – Когда я ее встретила, она была женщиной.

– Ясно.

– Как ты собираешься победить Ксалтората? И почему ты думаешь, что у императора это не получится лучше?

– Меня беспокоит признание Гадрита: он хочет, чтобы к нему вышел император. Кажется, Ксалторат ему нужен просто для того, чтобы привлечь внимание императора. Они задумали что-то ужасное.

– Гадрит? – Женщина прищурилась. – Гадрит, прислужник Релоса Вара?

– Только не говори об этом Гадриту. Наверняка он не считает себя прислужником.

Она фыркнула.

– Релос Вар – прекрасный кукловод. Он умеет управлять даже теми, кто его ненавидит.

Кирин усмехнулся, но затем посмотрел на Разлом и почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы, а сердце наполняется тоской.

– Я должен остановить Гадрита. Это я во всем виноват.

– Сомневаюсь, – ответила она. – Не вини себя в том, чему ты не мог быть причиной.

– Вряд ли я не виновен, – ответил Кирин, все еще глядя вдаль. Затем он повернулся к женщине. – Ты ведь поможешь мне?

– А кто такая Элана? – ответила она вопросом на вопрос. – Жена, любовница?

– Ни та, ни другая – по крайней мере, для меня, – ответил он. – Нам нужно спешить.

– Расскажи мне о ней, – попросила она. – И тогда я назову тебе свое имя.

Он немного помедлил, прежде чем ответить.

– Я был… в заточении. Целую жизнь назад, в буквальном смысле слова. Я был… мертв, но при этом в ловушке. А Элана меня освободила. – Он рассмеялся. – Похоже, я всегда встречаю тебя в самый неподходящий момент.

– Ты не… Я не знаю, кем ты меня считаешь и кто такая эта Элана, но ты должен про нее забыть. Ее не существует. Я не побегу к тебе просто по щелчку пальцев или ради твоей очаровательной улыбки. – Она помолчала. – Ты хоть понимаешь, насколько это оскорбительно – то, что Ксалторат пытается повлиять на пророчества, показывая тебе мое изображение? Мне твое изображение никто не присылал. Как будто для успеха или неудачи будущего романа требуется только твое согласие! Лишь бы тебе этого хотелось… и я тогда, конечно, забуду о своих желаниях и исполню любой твой каприз.

– Слушай, я ни про какие романы не говорил.

Ее лицо превратилось в пустую маску.

– Не хитри. Я вижу, как ты на меня смотришь.

– А кто сейчас назвал мою улыбку очаровательной? – Женщина покраснела, и Кирин добавил: – Может, он… прости, она – хотела, чтобы пророчество не сбылось, и она знала, что ты отреагируешь именно так. Может, ей просто хотелось все испортить. – Кирин откашлялся. – Мне очень приятно с тобой беседовать, но сейчас мы должны уйти.

Женщина подошла к пыльному очагу. Он был огромный, под стать башне – настолько широкий и высокий, что сквозь него могла бы пройти колонна солдат. Она уставилась на него.

– Что ты делаешь?

– Развожу огонь.

– Разве для этого не нужно что-то горючее?

Пока он задавал этот вопрос, в очаге вспыхнуло и разгорелось пламя – сине-лиловое с крошечными зелеными искорками, совсем не похожее на обычное.

– Не важно. Я ошибся. И что теперь?

Женщина села на лошадь и протянула Кирину руку.

– Теперь мы поедем.

Когда он взял ее руку, женщина сказала:

– Меня зовут Джанель Теранон.

Кирин сел позади нее и протянул ей копье.

– Спасибо. Мне хочется только одного: чтобы я это запомнил.

– «Запомнил»?

– Я все забуду, когда проснусь. Мы оба забудем[159].

Женщина начала что-то отвечать – возможно, хотела возразить, – но умолкла и покачала головой.

– Итак. Зачем нам это пламя? – спросил Кирин.

Она улыбнулась и натянула поводья.

– Я тебе покажу.

Лошадь вскинула голову от возбуждения. Женщина пришпорила ее и, издав яростный, безумный крик, заставила ее прыгнуть в огонь.

* * *

Лошадь приземлилась на холм из костей. Огонь остался позади, и теперь они оказались в другом месте.

Кирин вдруг понял, что они рядом с Разломом.

Он почти ничего не слышал за ревом оползня из камней и обломков. Они падали в обратном направлении, они вылетали из огромной трещины в земле и закрывали собой небо. Каменная стена, которую они создавали, была бесконечной, и он не знал, куда она шла и как строилась. Однако ее вид вызвал у него головокружение: ему показалось, что весь мир перевернулся.

– Пригнись! – Джанель потянула его вниз, пригибаясь в седле. Там, где они были секунду назад, пролетела огромная шаровая молния. С трех сторон до них донесся рев битвы: демоны – конные, пешие, скользящие и танцующие – сражались с людьми, вооруженными копьями, мечами, палицами и луками.

Все инстинкты требовали от Кирина, чтобы он спешился и вступил в бой, но Джанель удержала его.

– Нет! – завопила она, перекрикивая шум. – Перейди через Разлом.

Он посмотрел на нее, а затем на широкую, уродливую трещину в земле. Он видел, как трещина движется, как на другой стороне падают деревья, когда Разлом расширяется.

Он вдруг понял: она не расширяется, а движется. Она двигалась так, словно сам каньон углублялся в саму Страну Покоя.

– Я никогда не смогу его перейти! – крикнул он.

Джанель проткнула демона копьем, и он превратился в облачко света. Она обернулась и посмотрела на Кирина через плечо.

– Тут есть мост. Разве ты его не видишь?

– Что? Какого рода мост… – Он прищурился и посмотрел на Разлом.

Мост действительно был – маленький, скрипучий, полуразрушенный. Он раскачивался от сильного ветра, словно игрушка, попавшая в ураган.

– Вот этот? Ты шутишь?

– Нет! – Джанель повернулась в седле и обхватила Кирина за пояс, заставляя его спешиться. – Если ты видишь его, то можешь по нему перейти. Но здесь мы должны расстаться, ведь я этого сделать не могу.

Лошадь заржала, предупреждая об опасности. Они обернулись и увидели большой отряд демонов-всадников, который направлялся к ним. Было ясно, что они пришли не для того, чтобы напасть на солдат, охраняющих Разлом.

– Пойдем со мной, – сказал Кирин.