лабиринта» наверняка помнят сцену в одной из финальных глав, где Констанс, стремясь уйти от наемников Барбо, ныряет в пруд Японского сада. В оригинале она там проплывает под его поверхностью, но, учитывая будущие нестыковки, мы сгладили этот момент до того, что она прошла по дну. Но авторы, видимо, тогда предполагали, что плавать она умеет.

В «Багровом береге» же Пендергаст в ответ на просьбу Констанс взять ее на обследование болот огорчается, что она не справиться, так как «не умеет плавать». Там же, в главе о драке агента ФБР с Мораксом, Констанс едва не захлебнулась в волне, накатившей на пляж. То есть она оказалась не способна справиться с водой, находясь практически на берегу! В ключевой сцене 15-й книги, сцене гибели Пендергаста, она не смогла даже зайти в воду, чтобы попытаться спасти его. Но в «Храме» она снова прекрасно плавает: находясь на острове Диогена, Констанс купается в морской бухте, и чувствует себя в воде вполне уверено. «Научилась после событий в Эксмуте», — скажете вы. Хм, сильно сомневаемся — с ее-то скорбью ей было явно не до этого! Да и где бы она этому научилась? Она ведь не выходила толком из особняка на Риверсайд-Драйв!

В общем, в конце концов, мы взяли на себя ответственность и немного подкорректировали сей факт во всех трех книгах. В конце Констанс все-таки научилась плавать, хоть и после случившейся трагедии. Надеюсь, вы простите нам эту небольшую вольность, но зато сюжет в целом стал выглядеть намного приятнее и логичнее. Главное, чтобы в последующих книгах, она снова не забыла, как держаться на воде.

Кого винить в подобной накладке — нам неизвестно! Возможно, авторы настолько увлеклись, что забыли, о чем писали в предыдущих книгах. Или решили специально добавить драматичности «Багровому берегу» и лишили Констанс умения плавать, а редакторы, не читавшие предыдущие книги серии, не смогли это исправить. Так что мы решили упомянуть сей факт в послесловии и вынести принятое нами решение на суд и усмотрение читателей.

Так или иначе, думаем, теперь вы понимаете, почему работа над этой книгой у нас так затянулась.

В заключении хотим выразить свое субъективное читательское мнение и заявить, что «Обсидиановый храм» — самая слабая книга цикла «Пендергаст». Что случилось с авторами и почему они написали такое продолжение ранее столь потрясающей и яркой серии? Увы на этот вопрос, мы так и не нашли ответа.

17-я книга серии «Город бесконечной ночи» — которая, к слову сказать, выйдет уже в январе 2018 года — должна оказаться просто фантастической, чтобы компенсировать нелепость и посредственность «Обсидианового храма». Благо ее аннотация именно это нам и обещает! Переведем и посмотрим.

До новых встреч!

Искренне ваши

Елена Беликова и Натали Московских

Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

ГОРОД БЕСКОНЕЧНОЙ НОЧИ

Линкольн Чайлд посвящает эту книгу своей жене, Лучии.

Дуглас Престон посвящает эту книгу Майклу Гэмблу и Шерри Касман.

1

Убрав руки в карманы, Джейкоб быстро шел впереди своего младшего брата, и на морозном декабрьском воздухе его учащенное дыхание мгновенно превращалось в клубы пара. Его брат Райан нес упаковку яиц, которую они только что купили в соседнем гастрономе на деньги, украденные Джейкобом из кошелька своей матери.

— Во-первых, потому что этот старик — настоящий засранец, — увещевал Джейкоб брата. — Во-вторых, потому что он расистский урод. Он накричал на семью Нгуен и назвал их «отбросами» — помнишь?

— Да, но…

— В-третьих, потому что в Кливленде он встал передо мной в очереди и наорал на меня, когда я сказал, что это несправедливо. Ты ведь и это помнишь?

— Конечно. Но…

— В-четвертых, он развешивает на своем дворе все эти глупые политические плакаты. И помнишь, как он облил Фостера из поливочного шланга только за то, что тот пересек границу его участка?

— Да, но…

— «Но» — что? — Джейкоб остановился посреди улицы и взглянул на своего младшего брата.

— Что, если у него есть пистолет?

— Он не будет стрелять в двух детей! Да и в любом случае, мы уйдем до того, как этот сумасшедший старый придурок поймет, что произошло.

— А вдруг он из мафии…

— Мафии? С фамилией Баскомб? Ага, как же! Если бы он носил фамилию Гаргульо или Тарталья, мы бы не стали этого делать. А так… он просто обычный старый пердун, которому надо преподать урок, — охваченный внезапным подозрением, Джейкоб вдруг уставился на Райана. — Ты же не собираешься бросить меня, верно?

— Нет, конечно.

— Тогда ладно. Пошли.

Джейкоб повернул за угол и пошел по 84-й Авеню, тут же свернув направо, на 122-ю улицу. Тут он замедлился, легко зашагав по тротуару, словно он всего лишь вышел на вечернюю прогулку. Украшенная Рождественскими огнями улица в основном была застроена частными домами и дуплексами, типичными для жилого квартала Куинс.

Джейкоб пошел еще медленнее.

— Только посмотри на дом этого старикашки! — сказал он брату. — У него темно, как в могиле. Он единственный, у которого нет света. Он как будто какой-то Гринч[848].

Нужный им дом располагался в дальнем конце улицы. Фонари, льющие свет сквозь голые ветки деревьев, накрывали мерзлую землю паутиной теней.

— О'кей, вот, как мы поступим: прикинемся, что просто гуляем, как будто ничего не происходит. Потом ты откроешь коробку, мы разобьем кучу яиц об его машину, затем выбросим ее за углом и, как ни в чем не бывало, продолжим идти своей дорогой.

— Он все равно узнает, что это мы.

— Ты шутишь? Ночью? Да и потом — все соседские дети ненавидят его. Большинство взрослых тоже. Все его ненавидят.

— Что, если он погонится за нами?

— Этот старик? Да у него уже через семь секунд случится сердечный приступ, — засмеялся Джейкоб. — Как только эти яйца разобьются о его машину, они сразу же замерзнут. Готов поспорить, что ему придется намыливать ее раз десять, чтобы отмыть!

Продолжая двигаться по тротуару, Джейкоб подошел к дому и осторожно двинулся дальше. Он заметил голубоватое свечение в панорамном окне двухуровневого фермерского дома — Баскомб смотрел телевизор.

— Кто-то едет! — прошипел Джейкоб.

Братья успели спрятаться за кустами аккурат перед тем, как незнакомый автомобиль повернул за угол и проехал по улице, освещая фарами все на своем пути. Как только водитель скрылся из виду, Джейкоб почувствовал, что его сердце бешено