Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сделала перерыв в бешеной пляске, полезла в кучу ритуальной утвари и достала склянки с порошками. Взяла несколько щепоток из разных бутыльков — и поочередно бросила в урну. Затем подняла ее над головой и стала с новой силой двигаться в танце по отсеку, еще яростнее выкрикивая имена Богов.
Вану показалось, что ведьма преодолевает себя: несмотря на кипучую энергетику, она была немолода. Он подумал, что после такого ритуала плясунья будет долго приходить в себя. Но помочь ей не мог: ритуал проводила только она, и в это время никто не должен был отвлекать ее даже словом.
Наконец из урны послышалось отчетливое шипение, и ведьма поставила прах на алтарь в середине отсека. Ван с волнением наблюдал. Вдруг он заметил свечение. Клубы светящегося зеленого газа стали выходить из урны и заполнять отсек плотным облаком. Когда глаза привыкли к зеленому свету, маршал различил силуэты у противоположной стены отсека. Ведьма больше не плясала. Она на корточках сидела у алтаря. Ритуал дал связь с потусторонним миром.
Силуэты стали приближаться. Казалось, они прошли сквозь алтарь и склонившуюся перед ним ведьму. Они приблизились к Вану на расстояние пяти шагов. Он сглотнул. Тело сотрясала дрожь. Это были его родители!
— Сын, — произнесла мать, — нас разлучили с тобой неожиданно.
Совладав с дрожью и волнением, Ван сказал:
— Мне жаль, что я не всегда слушал вас и не уделял вам должного внимания. Только теперь понимаю, что прошлого не вернуть, и наши технологии не помогут…
— Не вини себя, сын, — произнес отец. — Ты всегда имел собственное мнение, и это помогло тебе достичь вершин. А нам ты уделял достаточно внимания. И мы гордимся тобой.
— Мама и папа, я все сделаю для вас, и лучшее, что я смогу — восстановить ваши тела. Но на астероиде приняли решение пока не пользоваться накопителями. Как только появится возможность, я обязательно добьюсь этого.
— Сын, ты очень добр к нам, — улыбнулась мать. — Но нам уже не нужна помощь. В том мире, где мы теперь находимся, все совсем по-другому, и нам гораздо легче, чем в тяжелом материальном мире. У нас ничего не болит, потому что болеть нечему. Наши оболочки, которые ты видишь, — это не физические тела, а духовные, и они не подвержены страданию. Мир, где мы находимся, приносит нам умиротворение.
— Хм, это интересно, — вслух подумал Ван. — По информации в моей встроенной библиотеке, скоро вы потеряете всякую связь с нашим миром и перенесетесь в высшие сферы. Конечно, я рад за вас, но буду скучать. Мне предстоит еще много работы на астероиде. Поэтому мы не скоро увидимся.
— Ты прав, сынок, — сказал отец. — Мы встретимся, когда ты окажешься здесь.
Ван тяжело вздохнул. Конечно, он все это время будет ждать — пока длится жизнь, будет ждать встречи с ними после смерти физического тела. Но, судя по развитию последних технологий, это произойдет не скоро. Ван понимал, что он нужен Весте как военный, как герой, как символ смелости и везения в борьбе с грозным противником. Его не отпустят. Даже если маршал погибнет, они могут сделать исключение и восстановить его тело. И он будет жить, потому что так хотят все. И он не сможет им отказать.
— Дорогие мои, — Ван последний раз взглянул на родителей, — кажется, целая вечность пройдет, пока мы увидимся вновь. Я не знаю, у меня нет информации! Возможно, у вас есть ответ. И я спрошу: когда мы будем общаться в следующий раз?
Родители переглянулись.
— Сынок, — сказал отец, — не всем дана от рождения свобода. Но тебе и твоим соратникам она дана. Вы сами создаете будущее. Ответ на этот вопрос ты получишь сам. А мы пожелаем тебе и твоим соратникам удачи и побед.
— Ван, на время забудь о нас и продолжай начатое, — добавила мать. — Но всегда помни, что здесь, в ином мире, существует разделение между планами добра и зла. Своими делами ты заслуживаешь попасть на план добра, но мы просим тебя и впредь придерживаться завета высших сил: не делай зла никому, и тебя минует план зла.
— И еще одно, сын, — сказал отец. — Защитите жизнь в материальном мире. Она нужна, чтобы понимать разницу между страданием и блаженством, между плотскими страстями и духовным покоем. Как человек жил в одном мире, так он продолжит жить в другом. Если он не придерживался заветов высших сил, то неминуемо перейдет на план зла, где будет крутиться в ненависти, пока не родится снова в материальном мире.
— Да, я знаю, это называется ад, — откликнулся Ван.
— Будь добр к людям и учи людей тому же, — посоветовала мать.
Родители смотрели на него прощальным взглядом.
— Добро, но что это? — спросил Ван, пока они не исчезли, — как вы видите его, не как понятие относительное? К примеру, я отберу у кого-то вещь, для меня это будет добро, так как я приобретаю. А для того, кто теряет, это зло.
— Ван, не городи ерунды, — ответила мать. — Понятия о добре и зле, о справедливости, о свободе, о базовых категориях заложены в каждом человеке с рождения, и они не отличаются. Помешательство, навязчивые идеи и болезни вызывают искажения представлений и пересмотр понятий, вот они и получаются относительными.
— Но они такими не являются, — сказал отец.
И вдруг Ван почувствовал, что родители начали удаляться от него, зеленый светящийся газ становился менее плотным, силуэты стали расплываться, свет стекал к алтарю и урне с прахом. Через минуту призраки исчезли. У маршала по щеке потекла слеза. Он сглотнул и закрыл глаза.
Когда открыл их, ведьма стояла у алтаря, держа урну.
— Пришло время развеять прах, — сказала она.
А его глаза все еще были мокрыми. Он махнул рукой:
— Да, — и направился к выходу из отсека.
Ведьма пошла за ним. Они остановились у шлюза, облачились в скафандры. Оставалось только произнести кодовое слово.
Когда они зашли в шлюзовую камеру, Ван взял из рук ведьмы урну:
— Вы создали для меня маленькую вселенную, и я не забуду о вас! Пусть
