льдами, Виталий внимательнейшим образом осмотрел каждое из четырех устьев, за которыми полагалось прятаться посадочным опорам в полетном режиме. Все выглядели неповрежденными и пребывали в том состоянии, в каком обыкновенно пребывают в полете, неважно, сквозь вакуум или сквозь атмосферу. Сегменты намертво сжаты и являют собой единое целое с обтекаемым корпусом, служат частью внешней обшивки корабля. Неспециалист и не скажет, что тут может внезапно прорезаться отверстие, из которого вырастет посадочная опора.

Виталий пытался представить ситуацию, в которой Ярин стал бы намеренно садиться с невыпущенными опорами, – и не мог. Логика и фантазия пасовали, но опыт подсказывал: отгадка может оказаться совсем не сложной, просто уж очень неочевидной. Первое, что приходило в голову, – неисправность, однако внешний осмотр говорил скорее об обратном: устья опор выглядели безупречно. Значит, внутренняя неисправность? Отказ каких-то сервисных систем?

Пока Виталий тщетно ломал голову, Леша сделал то, что по здравому размышлению давно следовало сделать. Он приблизился и сунул Виталию планшет с какой-то мутной объемной проекцией на экране.

– Это что? – не понял Виталий в первый момент.

– Под «Джейраном» внизу еще один корабль, – невинно пояснил старший оператор, протянул руку к экрану и одним касанием изменил цветовую заливку.

Тут и Виталий наконец разобрался, на что смотрит. На данные сканирования, объемную просветку. Вон сереньким обозначены стены трещины, светло-голубым – невыбранный лед, рыжеватым – обтекаемая блямба «Джейрана», а под ним потемнее – еще один бот, несколько крупнее двухсотки, но и до трехсотого определенно не дотягивающий. По форме корпуса определить тип и модель второго корабля Виталий с ходу не смог: все-таки изображение во многом условное, а каких-либо характерных деталей или примет пока не просматривалось.

– Второй в трещине намертво, – сообщил Леша со знанием дела. – Там с седьмого метра заметное сужение, так что нижний борт крепить и смысла никакого нет, он заклинен втугую. А вот «Джейрана» нормально закрепили, безопасно, я посчитал. Камень вокруг я тоже просканировал – стабильный, без напряжений и пустот.

– Хорошо. Сколько надо времени, чтобы остатки льда расплавить? Так, чтобы, если понадобится, – под нижний корабль заглянуть было можно? Днище осмотреть… и вообще?

– Минут сорок, – сказал Леша. – Может, чуть больше. На глубине фирн совсем слежался, и сам плотнее, и течет медленнее.

– А свет вокруг трещины поставить можешь? А то когда еще рассветет…

– Да легко! Сейчас распоряжусь.

«Интересно, – подумал Виталий, – если Леша с самого начала сканировал пустоты, почему он не понял, что кораблей в трещине на самом деле два, один над другим? Надо будет уточнить…»

Тем временем из-за посветлевшего горизонта начал величаво выползать колоссальный, опоясанный кольцами диск Ириллы, отчего непривычно яркий Сириус и совсем уж ослепительный Канопус несколько потускнели. В целом созвездия не особенно отличались от видимых с Земли – человечество, если разобраться, продолжало топтаться на самом краю собственной колыбели.

Виталий задумался и отвлекся. Станут ли люди подлинными властителями пространств? Или так и останутся заложниками чужого знания, собирая космические корабли из инопланетных компонентов, повторить или заменить которые так и не сумели, хотя не прекращают попыток? Годы идут, а ничего, в сущности, не меняется. Разве что число комбинаций, в которые можно собрать артефакты чужих, стремительно растет. Обезьяна может сколь угодно долго забивать гвозди микроскопом, но от ее действий даже гвозди не становятся обезьяне понятнее, не говоря уж о микроскопах…

В сорок минут не уложились, автономы ковырялись под кораблями больше часа, а Леша потом еще минут пятнадцать все вокруг сканировал на предмет стабильности и безопасности.

– Ну чего, господин капитан? Мы закончили, можете лезть. Только это… Штатную смену мы отработали, ребята домой хотят. Если вы недолго – подождем, а если застрянете, то мы бы лучше полетели.

– Недолго – это сколько, например? – уточнил Виталий.

– Полчаса, – ответил капрал. – Если дольше – к завтраку опоздаем.

«Ну да, – подумал Виталий безо всякой, впрочем, неприязни. – Война войной, а жрачка – по распорядку. Это мы, офицеры, можем варьировать, а солдату, помимо чистой службы, только столовая да казарма с уютной койкой – вот и все развлечения…»

Он взглянул на часы и с некоторым изумлением обнаружил, что рассвет, собственно, уже наступает, просто в лучах прожекторов это совершенно незаметно. Значит, они с Юрой-стажером в рабочем режиме уже без малого двадцать часов. Можно, конечно, и продолжить, но особого смысла в подобном героизме нет, учитывая место, где они сейчас находятся. Тут даже связь с Землей (струнная, естественно) строго по графику, а уж транспорт в Солнечную или еще куда исключительно целевой, а не регулярный. Некуда торопиться, убиваясь на работе круглые сутки. Некуда и незачем.

– Вы сворачивайтесь пока, – велел Виталий операторам. – Как закончите – зовите нас, полетим все вместе. Только пару снегоедов в трещине оставьте, вдруг, когда мы вернемся, чего подчистить понадобится.

– Да вы что! – Леша всплеснул руками. – Мне зампотех голову открутит, если я технику в поле брошу!

Виталий удивился, но влезать в контры с немногочисленными местными спецами не хотел. Довольно и шурупской наружности для косых взглядов и презрительных шепотков.

– Как решить? – миролюбиво уточнил он. – Нужны нам снегоеды, капрал, нужны. Разрешение, если что, будет. На базу вернемся – тут же и будет.

– Давайте на базе и решим, а? – предложил Леша вкрадчиво. – Мне скомандуют – я вам в багажник и снегоедов сразу загоню, и пульт выделю, и батарей насыплю. Но только как скомандуют, не раньше. Дрючат у нас по-взрослому, уж извините.

– Понимаю, – кивнул Виталий безропотно.

В принципе, он мог парня и нагнуть, полномочия имелись. И зампотеха вызвонить и в свою очередь нагнуть тоже мог, невзирая на то, что тот в соответствии с местным биоциклом сейчас спит без задних ног, только зачем? Им со стажером на Тигоне еще сидеть и сидеть под одной крышей с местными и соль пудами потреблять в их же компании, сие несомненно и неизбежно. Тем более Леша и не отказывается, просто не хочет лишний раз огрести от начальства. Его вполне можно понять: никто и никогда не хочет лишний раз огрести от начальства. Даже тот, кто сам кое-кому начальство.

До отлета Виталий успел снять первичный сервисный тик с нижнего корабля (после расшифровки это давало возможность разблокировать шлюзы и получить доступ на борт) и полные идентификационные тики с белого ящика «Джейрана». Данные с корабля Ярина раскодировались сразу же, поэтому Виталий успел также вскрыть главные люки двухсотки – и наружный, и внутренний, и даже наспех осмотреть кабину, небольшой твиндек и техзону «Джейрана». Два важнейших вывода из осмотра можно было сформулировать в первые же секунды.

Во-первых, Ярин посадку