В комнате, точнее, в зале — помещение по размерам явно тянуло на зал — почти не было мебели, только полукруглый диван и огромный телевизор, я таких никогда не видела. Не удивительно, потому что в Россию только-только начались поставки японских и корейских телевизоров, и для большинства моих сограждан факт наличия в квартире телевизора, экран которого превосходил по размерам «темпы» и «рубины», уже являлся признаком невиданного материального благополучия владельца этого чуда заморской техники.

Телевизоры же такого размера, какой стоял в гостиной господина У, до России вообще не доезжали, потому что стоимость такого аппарата, наверное, была сопоставима с годовым бюджетом поселка городского типа.

Толстомордый взял в руки пульт и включил чудо техники. На экране возникло лицо местного диктора, бодро говорящего что-то по-китайски. Я уже упоминала не раз об особенностях здешних программ новостей. Когда я впервые их посмотрела, меня, как человека, выросшего на обязательной программе «Время» по всем каналам в девять часов вечера, удивило принципиальное различие новостной сетки. У нас в начале программы обычно шли новости международные: что сказал господин Рейган, да что ему на это ответили господа из блока НАТО, о забастовках трудящихся где-нибудь в Италии, о вечно сидящем в тюрьме Нельсоне Манделе и режиме апартеида в Южной Африке (наверное, знал Мандела, что супруга его с симпатичным и знакомым каждому с детства именем Винни не теряет времени зря и встречается с гораздо более молодыми борцами против режима апартеида, потому из тюрьмы особо не рвался, побегов не устраивал, предпочитал давить на жалость всего прогрессивного человечества). И только потом, к концу передачи, появлялись новости о тружениках села и их успехах в борьбе за урожай. Здесь же все программы начинались с местных новостей и только потом, в конце, чуть-чуть касались тем международных.

Так было и на этот раз: диктор быстренько прочел что-то по бумажке, и во весь экран возникли… Леха и Борис. Как я и предполагала, именно мы стали главными звездами вечернего выпуска. Сразу стал ясен немудрящий дедов план: как ни крути, а за мной наблюдают три пары внимательных глаз, вряд ли я смогу хорошо притвориться, что лица на экране вижу впервые. Наверное, будет вполне уместно, если я их узнаю. Повернувшись лицом к недружелюбному старцу и глядя на него ясными очами, я ткнула пальцем в своих боссов и внятно произнесла: «Зис из Алекс энд Борис». Ну и самообладание у этого типа, даром что выглядит ровесником мастера Лу Баня. Если верить фильмам с Джеки Чаном в главной роли, то дед должен был сейчас выпучить от радости глаза, да так, что они стали бы почти европейского разреза. А еще он должен был радостно завопить, точнее, все они должны были показать бурную радость по случаю того, что память ко мне возвращается — «тотал реколл», как сказал бы старина Шварценеггер, бегая по Марсу. Вот что я вам скажу, врут все эти фильмы: ни старец, ни его подручные даже бровью не повели, хотя я выдала такую инфу. К счастью, пошла другая новость — про пожар на одной из маленьких фабрик, расположенных неподалеку от границы с Китаем.

Фабрика, ясное дело, находилась на китайской стороне, шили там женские блузки из полиэстера. Один фасон (с плиссировочкой на груди) оказался необычайно удачным с точки зрения маркетинга. Мелкотравчатые китайцы даже в самых своих смелых эротических снах не могли вообразить габариты русских женщин, поэтому в кофточку, маркированную максимальным для Китая количеством иксов, с трудом втискивалась среднестатистическая российская дама.

А эта блузка благодаря лишним складочкам давала россиянкам хоть какую-то надежду.

Судя по количеству рыдающих родственников, народу на фабрике сгорело немало. Появилось какое-то должностное лицо и заговорило по-английски. Несмотря на синхронный китайский перевод, мне удалось услышать, что на фабрике во время работы запирались все двери, а на окнах были решетки, чтобы никто не мог устроить себе несанкционированный перерыв. Погибла вся смена, потому что человека, у которого был ключ, не оказалось на месте.

Следующий сюжет: ограбление банка, перестрелка, во время которой я стала счастливой обладательницей бриллианта, принадлежавшего (по словам господина У) семье У. Диктор кратко сообщил, что грабителям удалось уйти в квартал, пользующийся дурной славой. Полиция не решилась продолжать преследование. Дальше пошла рекламная пауза: детский хор тоненько спел нам «мицубиши, дива, дива…». «Рибок» щелкнул пультом и выключил телевизор.

— Ты вспомнила что-нибудь? — не очень вежливо спросил «Рибок».

Я задумалась, а потом радостно закивала:

— Да, конечно, я все-все вспомнила. Я и эти двое (на этих словах я потыкала пальцем в потухший экран телевизора) приехали из России.

Тут я замолчала и внимательно посмотрела на господина У. То ли он не знал, где это, то ли не испытывал большого уважения к нашей стране, но эмоций на его лице по-прежнему не было никаких. Полный ноль.

— Мы приехали делать бизнес, закупать калькуляторы. «Ситизен»… Мы остановились в отеле, там, в центре Кавлуна. Вчера ходили на переговоры, потом обедать, потом перестрелка, потом пили водку с партнерами, потом… не помню. Что-то страшное, но что — не помню.

Не зря я так любила детективы: если у героя отшибает память, то он вспоминает все, кроме того момента, который поверг его в стресс. Поскольку я по профессии не коронер, то таким стрессовым фактором для меня вполне мог стать труп горничной. Главное сейчас было — не переборщить с подробностями. Похоже, что в мой рассказ поверили. Господин У что-то сказал мордастенькому, и меня вновь препроводили в мою комнату.

Ужин, по моим подсчетам, должен был быть еще не скоро, поэтому я решила уйти в ванную и устроить там своеобразный «совет в Филях». Советоваться я собиралась сама с собой. К тому же у меня было еще одно дело, не терпящее отлагательств. Бриллиант настойчиво просился наружу.

Не буду утомлять вас описанием того, что и как я проделала с камнем. Скажу лишь, что проглотить его во второй раз было неизмеримо труднее. Тому было несколько причин: в первый раз я проделывала этот трюк после пары бокалов мартини, что значительно упрощает восприятие жизни. А еще… Ну, как вам сказать, если кто-то уже глотал это… Но я справилась, и камень пустился в повторное путешествие по моему организму.

Бежать, бежать отсюда… И как можно быстрее. Я сидела на краю ванной и с тоской наблюдала за тем, как вода уходит в слив. Вода была очень горячей, пар поднимался к потолку. Через несколько минут я внезапно обратила внимание на то, что пар не заполняет помещение, а явно куда-то уходит. Я посмотрела вверх и увидела вентиляционный люк. Брюс Уиллис, ползущий по каналам вентиляции небоскреба в канун Рождества. Так, над этим стоило поразмыслить. Потолок здесь был явно не три метра, поэтому, встав на унитаз, я легко дотянусь до крышки.

Она крепилась на четыре винта. Мне повезло — для того, чтобы это открыть, не требовалось крестовой отвертки. Я спрыгнула с унитаза и открыла зеркальный шкафчик, в котором в прошлый раз столь удачно нашла схему в тюбике помады. Помада была на месте, как и расческа. Не повезло… Если бы кто-нибудь в тот момент спросил меня, а что, собственно говоря, я ищу, я бы затруднилась с ответом. Знаете, бывает такое чувство, что увидишь нужный предмет и сразу поймешь — это оно, то, что ты так долго и упорно искал.