выглядят они так мило со стороны. Да, нелегкий путь они прошли. И вот как сейчас счастливы, несмотря на литые годами слезы Алины. Саша действительно любит ее. И любит он очень сильно.

Я бы тоже не отказалась от такого мужа.

Честного, любящего, заботливого. Пусть прямолинейного, зато надежного. Такого, на которого можно положиться в любой момент и не жидать подвоха.

— Ребят, с вами, конечно, хорошо, но мне пора, — говорю, опустошив чашку. — Саш, отдельное спасибо за кофе. Приятного вам дня. Айсель, родная, вечером вернусь.

— Точно вернешься?

— Конечно.

Чмокнув каждого члена семьи в щеку, я выхожу из дома и сажусь за руль. Вздыхаю, перед тем как взять телефон и набрать номер Димы. Ощущение, что с ним что-то случилось, не дает покое.

Он отвечает на второй звонок, и то после восьмого гудка.

— Да, — голос измученный. Будто еле выдавливает.

— Дим… Что с тобой? Что-то не так?

Воцаряется молчание. А я жду.

— Болею я, — выдает парень. — Мне плохо.

— Черррт! Я еду.

— Нет, постой. Я не в том доме… — Беркутов явно делает над собой усилие. — Адрес скину.

Я не знаю, как доезжаю до нужного адреса. Останавливаюсь у крутого здания. Навигатор подсказывает, что я на месте. Прослушиваю голосовое сообщение Димы и пытаюсь сориентироваться, куда мне идти дальше. Тут должна быть парковка…

Еле нахожу место для своей машины. Нужно набирать какой-то код, чтобы меня впустили в здание. Благо, Беркутов все коротко сказал в своем сорокасекундном аудио. Лифт, восемнадцатый этаж… Боже, а круто он тут устроился, однако.

Оказывается, дверь его берлоги тоже с кодом, который я набираю. И сразу же слышу щелчок. Мол, проходи. Квартира огромная. В темных тонах. Нахожу Диму в спальне. Он спит. Дотрагиваюсь до его лба и прихожу в ужас.

Боже! Да он буквально горит!

— Дим… Дима, ты меня слышишь? — страх сковывает движения. Пол из-под ног на пару секунд куда-то исчезает. — Дима… Господи…

Наклоняюсь, касаюсь его лица губами. Может, у меня рука холодная, поэтому мне показалось, что он слишком горячий? Но нет. У него сильная температура.

— Мили, — слышу тихий голос. — Ты… Пришла…

— А ты думал, что я шучу? — бросаю злобно. — Черт тебя дери, Беркутов! Ты сколько времени с высокой температурой валяешься? Сдохнуть надумал? Размечтался! Я вызываю скорую!

Достаю из кармана мобильный и уже хочу набрать номер, как Дима перехватывает мое запястье.

— Не нужно скорую. Я их ненавижу, — чуть ли не рычит парень.

— Да ты с ума сошел! Вот реально! Аптечка хотя бы есть? Или мне в аптеку бежать?

Дима глубоко вздыхает. И я понимаю: ни черта дома нету.

— Прекрати… Скоро пройдет, — совсем тихо бросает он, отворачиваясь.

— Сколько времени у тебя температура?

— Хрен его знает. Вчера после работы валяюсь как овощ… — произносит еле слышно. Да и разбираю я слова с трудом.

— Так. Вроде на противоположной стороне дороги я заметила аптеку, когда парковку искала. Подожди, буду через пару минут. Ванну примем.

Покупаю термометр, лекарства и действительно возвращаюсь быстро, не трачу время впустую. Дима вырубился. Пытаюсь привести его в себя. Он как пьяный. Разум затуманенный.

Набираю в ванну чуть теплую воду. Надо его сюда, а потом постепенно снизить температуру воды.

А потом температуру его тела тоже! Тридцать девять градусов!

Еле снимаю с парня одежду. Он остается в одних боксерах. Так непривычно видеть его таким… Слабым и серьезным. Даже шутить не может. И подколоть словами тоже.

— Холодно, — бросает Беркутов, едва забравшись в ванну. Садится по пояс. Ищу в шкафу полотенце. Благо, нахожу. Намочив его, вытираю им лицо и плечи парня. А также шею. — Помоги встать. Это дело мне не в кайф.

— А лежать без сил тебе как? Нравится? Не ворчи. Надо сбить температуру.

— А не лучше ли таблетки проглотить?

— Нет, дорогой. Сначала вот такой скромный душ, а потом уже лекарства. Потерпи. Рявкать ты умеешь, а по пути домой купить таблетки — нет? Как ребенок, честное слово. Ну раз видишь, что что-то с тобой не так, хотя бы в аптеку сгонял бы.

— Легко сказать.

Через минут пять Дима все-таки устает от прохладной ванны, встает. Я отворачиваюсь моментально, как только он стягивает с себя белье. Черт! Ну какой же скотина! Ни стыда, ни совести!

— Поможешь? — слышу за спиной. Он уже натянул на себя махровый халат. — Не могу на ногах стоять.

— Пойдем.

Доходим до кровати. Дима залезает под одеяло. Говорит, что ему холодно. Я же иду за таблетками, которые он глотает так, будто это какие-то сладкие конфетки.

Через минут двадцать я уже замечаю на его лбу испарину. Потеет. Это хорошо. И температура скоро снизится.

— Термометр надо поставить, — говорю, поднимая руку Димы. — Не начинай ворчать.

Он закатывает глаза, не отвечает мне.

— Ну что там?

— Тридцать семь, — улыбаюсь. — Скоро будешь в крутом состоянии. И начнешь шутить. Ты голодный наверняка. Надеюсь, холодильник не пуст?

— Вроде нет.

— Ну хоть что-то… — усмехаюсь. — Пойду попробую что-нибудь приготовить.

Колдую на кухне достаточно долго. Теряю счет времени. И свое слово Айсель, что вечером обязательно приеду. Вспоминаю, увидев входящий звонок от сестры.

— Черт, — цежу, поднося телефон к уху. — Да, Алин. Прости, но…

— Айсель тебя ждет, — перебивает. — Милен, это несерьезно. Ты где вообще? Сама же говорила, что несколько дней будешь отдыхать. А сейчас тебя нет… Му ждем тебя больше часа.

— Я у Димы, — глубоко вздыхаю. — Он болеет, Алин. Прости, не смогла его оставить в таком состоянии. Температуру вроде бы сбили, но все же…

— Останешься там на ночь?

— Скорее всего, да.

— Папу не боишься? — весело спрашивает сестра.

— Я большая девочка, — невольно улыбаюсь. — Пойду я, Алин. Позвоню, как только уеду отсюда. Люблю тебя. Не скучай.

Вырубаю звонок и сразу же чувствую теплые руки на своей талии. Дима кладет подбородок на мое плечо, вздыхает глубоко.

— Кого это ты так сильно любишь? — хриплый шепот заставляет каждый волосок на теле встать дыбом.

— Сестру. А ты, смотрю, пришел в себя? Как самочувствие? — поворачиваюсь к парню лицом, заглядываю в темные глаза. Лицо у него все еще бледное. Выглядит слишком вяло, хоть и пытается не показать свою слабость.

— Все круто. Как тут пахнет вкусно. Накормишь?

— Если будешь хорошим мальчиком, то да. Садись, балбес. Буду кормить тебя, как всегда кормлю племянницу. Собственными руками.

— Ты заставляешь меня влюбляться в тебя все больше… — гладит мою щеку большим пальцем.

— Вот оно как, — сжимаю его запястье. — Ты сядь, иначе рухнешь. И руки не распускай. Уйду, дальше сам справляйся. Позвони своим бывшим, например. Пусть приезжают и заботятся о тебе.