Пока Флин лежал на кровати и вел с самим собой беседу, Джорди пытался расслабиться, плескаясь в ванне. Это был самый важный для него вечерний ритуал. И на это у него было несколько причин. Во-первых, он всегда плохо спал, если перед сном не принимал ванну. Он ненавидел чувствовать себя грязным, но еще больше он ненавидел лезть под свое пуховое одеяло с грязными ногами (если ему не хватало сил на то, чтобы принять ванну, то хотя бы ноги он обязательно мыл). Во-вторых, ему нравилось лежать в теплой воде и читать. Это его успокаивало, помогало сбросить напряжение прошедшего дня. Для этого он держал в ванной целую кучу комиксов про Тэнтэна и Астерикса и журналов по регби. С недавних пор он стал брать с собой в ванну еще и чашку чая. Со временем он понял, что кофе не помогает ему взбодриться, и уж совсем не помогает как следует расслабиться, а значит, и быстро уснуть. Поэтому он заваривал себе чай эрл-грей, добавлял один кусочек сахара и капельку молока.

В окружении миллионов мыльных пузырей, потягивая чай из новой чашки, которую он купил по случаю переезда в новый дом, Джорди пытался читать «Скипетр короля Оттакара»[22], но понял, что совершенно не может сосредоточиться. Он не мог не думать о Молли. Джессика сказала, чтобы он подождал несколько дней, прежде чем ей звонить, но он-то знал, что не в состоянии долго терпеть. Господи, как же он надеялся, что все у них с Молли получится! Сама мысль о том, как он поднимает трубку и набирает ее номер, заставляла его дрожать от возбуждения. Он не припоминал, чтобы с ним когда-нибудь так было. Ни одна девушка из тех, с которыми он встречался в прошлом, не вызывала в нем такого эмоционального отклика. Он начал вспоминать своих прошлых подружек — как в Аргентине он расстался с Надин, а потом, вернувшись в Англию после своих скитаний по свету, снова пытался сойтись с Нелл. К тому моменту она уже успела его позабыть и встречалась с каким-то рыжеволосым адвокатом.

Потом он вдруг вспомнил свою самую первую девушку и мысленно самому себе улыбнулся. Кажется, ему тогда было лет пятнадцать, перед самыми выпускными. Тогда, пытаясь казаться крутыми парнями, они с Флином только начали курить. Они вместе пошли на вечеринку, которая была устроена для учениц местных школ для девочек, и познакомились там с Вики и Клариссой. Именно с Вики он и поцеловался впервые в жизни. Весь вечер он не крутился около нее и сейчас, оглядываясь назад, понимал, что просто достал ее. Но его можно было понять: он прежде ни с кем не целовался и ужасно боялся, что она ему откажет. В тот момент, когда он уже было отчаялся чего-либо от нее добиться, она за воротник притянула его к себе и засунула свой язык прямо ему в рот. Флин, что очень раздосадовало Джорди, к тому моменту уже успел вдоволь нацеловаться и распрощаться с Клариссой. В конце вечеринки они обменялись впечатлениями. Джорди был вне себя, но не столько от сексуального возбуждения, сколько от облегчения, что ему наконец удалось преодолеть свою подростковую застенчивость.

Он встречался с Вики около трех недель. Однажды они с Флином повели девочек на ярмарку, разодевшись в плащи спортивного покроя, купленные на блошином рынке, и нещадно смоля «Мальборо». Когда они катались на американских горках, Джорди усиленно делал вид, что это его абсолютно не трогает, но на самом деле его тошнило, а девочки кричали, смеялись, их волосы растрепались и постоянно лезли в их широко открытые от восторга рты. Кроме чинных прогулок и катаний на каруселях между ними мало что было в плане секса: он пощупал ее за грудь и еще несколько раз поцеловал, но ниже пояса дело не продвинулось. Да и чему тут удивляться: у них было не так много возможностей для тайных встреч. И вот однажды он получил от Вики письмо. У нее был красивый почерк, совсем как у взрослой, и она сообщала, что они слишком далеко зашли, а потому им надо расстаться. Самому Джорди казалось, что они еще и не начинали ничего делать. В тот же день Флин получил от Клариссы письмо с приблизительно таким же содержанием.

Впоследствии лучшей возможностью познакомиться с девушкой были вечеринки, которые проводились в дни школьных каникул на ипподроме в Солсбери. Они ходили на эти вечеринки за тремя вещами: хорошенько напиться, заказать диджею какую-нибудь мрачный и оттого балдежный трек и подцепить девчонку. На одной из таких вечеринок и случилось так, что Флин в очередной раз обставил Джорди. До того вечера никто из них всерьез не говорил об этом. Они, конечно, постоянно болтали про секс и девчонок, но поскольку к тому времени никто из них не успел переспать ни с одной, они обычно избегали обсуждать во всех подробностях чьи-либо сексуальные победы. Но в тот вечер, дожидаясь своего отца, который должен был отвезти их домой, Флин просто ликовал.

— Какая же траханная вечеринка выдалась на этот раз, — довольно заявил он, а потом повернулся к Джорди и, наконец подобрав подходящие слова, добавил: — В прямом смысле слова.

Джорди отчетливо помнил самодовольство, застывшее на лице Флина.

— О чем это ты?

— Ну, я… кхм, как сказать… Мой гномик побывал в пещерке.

— Заливаешь!

— С чего бы это? Можешь не сомневаться, я трахнулся с Софи Стюарт на заднем ряду трибуны.

Джорди просто с ума сходил от зависти, он был взбешен, что его друг снова обошел его. С того самого вечера самым важным в жизни для него стал вопрос, как побыстрее потерять девственность.

Он вернулся к «Тэнтэну». Да, веселые были деньки, ничего не скажешь. Никаких забот о карьере, никаких размышлений о будущем. Как же все изменилось! У него на лице уже появляются морщины. А когда он последний раз был в парикмахерской, то обнаружил несколько седых волосков в копне своих пшенично-золотых волос. Но что еще хуже, он заметил, что волосы немного поредели. Закончились его золотые деньки.

Следующим вечером Джорди объявил Джессике и Флину, что собирается звонить Молли.

— Ты намекаешь, чтобы мы отсюда удалились? Хорошо, не будем тебе мешать, — вставая, сказала Джессика.

Джорди поблагодарил ее. Его сердце готово было выскочить из груди от волнения. Он был рад, что никто его не будет отвлекать и усугублять и без того сильное напряжение.

— Ну что, будем подслушивать? — спросил в прихожей Флин Джессику.

— Ты в своем уме, Флин! Пошли, пусть себе звонит.

Но все же они не выдержали и прижались к двери.

Как неловко было звонить в первый раз! Джорди знал, что Молли поняла — он на нее запал. Иначе зачем ему ей звонить? Но тем не менее они оба сделали вид, будто дело вовсе не в этом. Глубоко вздохнув, он набрал номер. «Ну, давай же, давай», — нетерпеливо повторял он. Шли длинные гудки, но никто не брал трубку. Приблизительно после десятого гудка трубка неожиданно ожила.

— Привет, Молли, — выпалил Джорди.

— Нет, это не Молли. Это Лиззи. Молли нет дома.

— О, извините.

— Ничего страшного.