но в случае с Домом Аринэ — всегда. Главой семьи был отец, тот, кто дает семя, а дети всегда рождались парами. У двоих больше шансов передать гены и сохранить род.

— Двери, ведущие внутрь, откроют путь наружу, — раздается голос, очень высокий и звонкий. Аринэ повторяет одни и те же слова. — Когда ты не видишь кожей, ты слеп. Научись слушать. Двери, ведущие внутрь, откроют путь наружу. Когда ты не видишь кожей, ты слеп. Научись слушать.

На лбу Аринэ проступают раскаленные, как расплавленный металл, капли пота. Она падает на четвереньки, спина выгибается дугой и выкрикивает, будто из последних сил:

— Беги!

Доктор вскакивает со стула и тот с грохотом падает.

Доктор до последнего не может оторвать взгляда от трансформации. Тело меняется очень быстро, обнажается до мяса и костей и заново зарастает шкурой. Бегут искры. От затылка, вдоль позвоночника, тело облизывают языки пламени. Доктор пятится, но смотрит, смотрит до тех пор, пока чудовище не поднимает на него глаза, в которых горит пламя.

И только тогда доктор бежит.

Бежит из столовой вверх по лестнице.

Времени нет, но время почти пришло.

Каттери смотрит на свое тело и ждет, ждет, когда придет её время.

Преподобный, не разгибая колен, молится над телом маленькой девочки. Его сухие губы без устали повторяют и повторяют слова, смысл которых он не понимает. Он заучил их наизусть. Он не помнит корней, не знает, кто написал эти слова и к кому они обращены, он просто знает, что должен говорить, он — проводник. Последний оплот истины в мире, где люди забыли, где память коротка, как и жизнь.

На крыше бушует пламя, ослепительно яркое в тяжелых, влажных сумерках, но Преподобный не прерывает молитвы. По лицу его течет пот. Голос нарастает, тянет все выше и выше, пока звук его голоса не пробивает насквозь набухшее, низкое небо, и тогда сердце в груди Каттери лен Валлин, наконец, останавливается.

Преподобный чувствует это и прерывает молитву. Старик устал, он хватается за край кровати, чтобы не упасть, руки его дрожат. Он давно стоит на коленях один на один с темнотой и верой. Он смотрит в бледное лицо девочки и ждет. Преподобный верит в пророчество и ждет пришествия мессии.

В коридоре слышны мягкие шаги Терранса лен Валлина. Он выходит из кабинета и бережно затворяет дверь, будто собирается вернуться. Воздух вокруг него клубится, стены расцветают тонкими ледяными узорами, пол под ногами зарастает инеем. Татуировка на правой стороне лица пульсирует. Авар не торопится, останавливается на верхней ступени лестницы и начинает стягивать перчатки.

В этот момент из столовой выбегает доктор, кидается к лестнице и взбегает по ступенькам. Лицо перекошено, глаза горят от возбуждения. Доктор Гаару машет руками, трясется и указывает на дверь в столовую. Он хочет что-то сказать, но не может. Он открывает и закрывает рот, жадно глотает воздух, но слова застревают в горле.

Авар видит горящий силуэт в дверях столовой. Трансформация Аринэ завершилась, красные, раскаленные капли сползают по черной, матовой шкуре на лакированный паркет и прожигают насквозь. Поднимается едкий, черный дым.

Тварь поднимает голову и смотрит на авара яркими, как пламя, глазами. Внутри красного зрачка прячется голубая искра. Тварь открывает пасть, будто улыбается и садится, как цай, на задние лапы.

Над дверью взрывается печать.

В окне холла с глухим звуком лопается каисовое стекло.

Авар поднимает руки и воздух над лестницей превращается сначала в тонкую стену мокрой взвеси, а потом резко схватывается. Терранс не сводит взгляда с огненного силуэта зверя по ту сторону. Лед, слой за слоем, уплотняется и вырастает стена.

— Мы уходим, — говорит Терранс доктору. — Доктор, заберите мою дочь!

Доктор кивает, бежит по коридору к дверям спальни, где лежит Каттери и распахивает дверь, за ним шлейфом тянется запах паленой плоти.

Доктор боясь забыть, быстро произносит:

— Двери, ведущие внутрь, откроют путь наружу. Когда ты не видишь кожей, ты слеп. Научись слушать.

И в этот момент слепая девочка Каттери лен Валлин открывает глаза.

Мэтресс Ванесса лен Валлин

— Наша девочка открыла глаза, — говорит человек в серой форме Латирийского флота. Он сидит в глубоком кресле, кресло услужливо принимает форму его грузного тела. В руках он держит планшет и иногда касается экрана толстыми пальцами. На лице его блуждает довольная улыбка.

— Ваш мальчик, попался, мэтресс. Я же говорил, — он густо смеется. — Проект “Мессия” безупречен! Пророчество Аррана сбудется.

Ты не отвечаешь ему. Стоишь и смотришь, как снаружи корабля разыгрывается буря. Твоя буря. Хищник, который ест с руки. Буря бросает в вас молнии, грохочет от недовольства, но молнии никогда не попадают в цель. Темно-синие, набухающие гневом облака ширятся и не могут вас достать. Щиты линкора трещат от электричества. Ты знаешь где-то там, далеко внизу, полыхает синим пламенем крыша твоего дома.

Дом будет гореть четыре суу, но так и не сгорит полностью. Белый иней укроет берег и лес, земля остынет, огонь станет серым, как пыль, как глаза харона, а на утро пятого дня придет ураган с океана и унесет с собой тех, кто это видел.

Ты знаешь, что этот лысый человечек, возомнивший о себе слишком много, скоро умрет от болезни сердца. Скоро — это такой отрезок времени, которого нет, но для человека он пугающе реальный. Для тебя же время ничего не значит. Для тебя этого просто еще одна вероятность. Тропа под сень Древа.

Ты видишь множество вероятностей, они проскальзывают мимо, как молнии вдоль корпуса корабля. И сейчас ты лишь в одной из них. Это как бросить якорь. Но якорь, если надо, всегда можно поднять. Картинка только-только начинает складываться, но ты смотришь дальше, глубже. Туда, где Терранс станет Императором, а его названная дочь символом новой жизни. Бесконечной жизни.

Девять-четырнадцать

Голос в динамике. Она не разбирает слов, только шипение и фоновые помехи. Первой, как и сказано в инструкции, приходит боль. Сенсорная система работает исправно, она чувствует новое тело. Как там в инструкции? Дыши спокойнее, расслабься, почувствуй тяжесть?

Руки лежат, как плети. Во рту горечь. Оболочка сопротивляется, точка контакта срывается, она глохнет и слепнет, но всего на пару секунд, а потом снова голос в динамике. Очень далекий голос.

Она знает, оператор удобно устроился в кресле, система посылает ему сигнал ее биометрии на бес и он видит маленькую, красную фигурку, прямо на сетчатке. У него есть стол, огромный экран и чашка кофе, а у нее — чужое