Так, мол, и так, ограниченное количество солдат, гарнизон не укомплектован, почти все сплошь новобранцы, в силах ограничены, требуется посильная помощь. Со своей стороны сделаем все, что сможем.

В этот же день отправил лейтенанта Йона Кадилиса в порт, следить, не решит ли авар корабль нанимать. А остальным так ничего и не сказал. Разбегутся же, только заикнись. Авара здесь боятся, он же Хранитель Ордена, кто знает, на какие фокусы он способен, ведь кровь в его венах синяя, кровь Вестников. Да и гость у него в доме не кто-нибудь, а сам Преподобный церкви Предвестия, Даниил Поломник. Император и гвардейцы далеко, в столице, как и крючкотворы из соборной канцелярии, а гневить Творца, да еще в такое смутное время, никому не хотелось. А еще в служках у авара не кто-нибудь, а девчонка Аринэ, полукровка краснокожая. Вот и какой дурак, скажите, туда сунется?

Бергий подумал, подумал и ничего своим людям и не сказал. Теперь стоит, смотрит на огонек маяка и думает: как бы ему так сделать, чтобы и приказ выполнить, и людей своих не подставить?

Бергий поворачивает голову и видит своего младшего, десятилетку, бронзового от пыли, тот несется по улице, перепрыгивая мешки, да ящики, машет ему кепкой, а сам весь в мыле.

— Перехватили! Перехватили! — кричит Регий. — Лейтенант послал за тобой!

Длинный, как не в отца, он тормозит и складывается пополам, хватая ртом воздух. Вокруг него клубится пар. Рубашка нараспашку. Белые кудри рыжие от пыли.

— А ну застегнись! — командует Бергий. — И сколько раз говорил: не кричи на всю улицу. Что случилось?

— Увальня перехватили, в порту, корабль пытался нанять! Как ты и сказал! Лейтенант везет его сюда. Послал меня вперед! А еще Джоси, курчавую, в деревне видели, у молочника. Отослал их авар из дома.

— Может и рыжую в деревне видели? Полукровку? — спрашивает Бергий у сына.

Тот качает головой.

— Ее бы точно не пропустили, краснокожая же!

— Молодец, а теперь беги-ка ты домой, матери скажи, пусть вещи собирает, пора вас оправлять, а мы уж тут сами как-нибудь. Давай, поторапливайся!

Сын выглядит разочарованным, но отца слушается, кивает и бежит дальше по улице.

Бергий опять одергивает китель.

Значит, бежать надумали, авар лен Валлин.

Бергий хмурится.

Да поможет им Ясноликая в их непростом деле.

Увальня Бергий знает с детства, чернявый Руперт Авари потерял сначала мать, сгинула в горячке, потом отца, охотника, унесло в эннувин на льдине, последним к корням отправился старший брат, так Руперт и оказался у тетушки Ринайи, она то его и пристроила прислуживать в доме авара.

Руперт сидит напротив него, руки на груди сложил и ухмыляется пухлыми губами, как у барышни. Масло с его волос давно выветрилось, черные кудри топорщатся в разные стороны. Помял его лейтенант, видно, вот синяк зреет на скуле, да и глаза красные. Бергий опять вздыхает и тоже руки на груди складывает.

— Может, рассказал бы мне чего интересного, а, Руперт? Ты подумай, что делать то будешь, когда авар улетит, кто тебя защитит, когда гвардейцы императора придут? Злые придут, а уж когда авара здесь не найдут…

Увалень молчит, но больше не улыбается.

— Может, задумал авар чего? Зачем ему корабль в порту нанимать, есть он порталы открывать умеет?

Каморка у Бергия тесная, хоть он ее кабинетом и называет, потолок низкий. Вот сидят они друг напротив друга, да стол в углу стоит, да больше и не поместится никто. За окном опустела тренировочная площадка, все набились в караулку. Курят, засранцы, дым сквозь щели тянется к потолку. Курят и ждут приказа.

А Бергий все медлит.

— Худо будет, если по душу девочки харонов пригонят, — продолжает говорить Бергий. — Слышал я, еще когда на границе служил, что проклятье окойо огнем из плоти изгоняют, были случаи даже когда деревни выжигали, чтобы скверна не распространилась.

Руперт качает головой и смеется. Зло и беспомощно. Голову опускает, за кудрями своими лицо прячет.

— Ты мне Бергий сказки то не рассказывай, — говорит увалень и трясет головой. — Я не такой тупой буду. Пусть приходят твои гвардейцы, с меня взять нечего. Мое дело маленькое — подай, принеси, серебро почисти.

Дверь распахивается, в каморку втискивается лейтенант Кардилис, широкое лицо его влажное, липкое и бледное от страха.

— Капитан, — больше он сказать ничего не успевает, в проеме за его спиной появляются две фигуры в белых плащах. Бергий медленно поднимается со стула, но ног уже не чувствует, сердце заходится в груди от дурноты. Капюшон одного из гостей откидывается и Бергий видит сначала два серых глаза, потом бледную, натянутую на череп кожу. С виду может показаться, что перед ним человек, только болен чем-то, может горячка его в дороге прихватила, если бы ни голый череп и татуировка на нем. Правильный, симметричный узор с двух сторон.

Такие Бергий уже видел раньше, когда служил на границе, там от восставших мертвецов спасу не было, потому на трех солдат по одному харону приходилось.

Бергий стягивает кепку, мнет в руках и кивает, будто сам себе. С облегчением даже. Теперь авар лен Валлин больше не его забота. Он поворачивается и видит лицо Руперта, тот аж посерел. Сначала Бергий думает, паника парня накрыла, но тут увалень начинает дергаться, как в припадке, глаза закатывает и падает лицом вниз, на грязный пол. Один из харонов отталкивает лейтенанта, кидается вперед, опускается на колени, поворачивает Руперта лицом к себе, но мальчишка уже не дышит. Лицо его, до этого круглое и упитанное, буквально провалилось, на вогнутых щеках проступили борозды и круги. Харон отдергивает руки и к удивлению Бергия брезгливо вытирает их о плащ.

— Собирайте своих людей, — командует тот, кто остался стоять по другую сторону двери. — Мечи, кольчуги и доспехи оставьте. Только луки и стрелы с костяными наконечниками. Кто ослушается — умрет.

Бергий механически кивает, а сам взгляда отвести не может от лица увальня.

Мертвец он и есть мертвец, вот только этого словно бы вчера из земли достали, весь высох, кожа сморщилась, словно солью покрыли.

Пока Бергий кусает губы и трет лысину, лейтенант Кардилис уже на тренировочной площадке командует сбор. Бергий с трудом заставляет себя сдвинуться с места. Порог вдруг кажется ему невероятно высоким, он с трудом понимает ногу и делает шаг. Петли на дверях скрипят непривычно громко. Бергий хватается за дверной косяк и трясет головой. Звон колокола с тренировочной площадки, команды лейтенанта. Звук причиняет боль. Он пытается сделать шаг и выйти на крыльцо, но