По тому как активно главарь банды пытался получить пластину, что была у Пса при первой встрече, девушка решила, что терпение Грязного рано или поздно подойдет к концу. И он отправит людей с четкой целью убить изобретателя. До этого момента Медея могла и не дожить, если не начнет шевелиться с кражей. Назир запричитал, что все вопросы должны решаться мирно, на что девушка взяла с песка один из остывших камушков, лежащих рядом с глиняной печью, и запустила в Пса.

Мужчина не слушал о чем разговаривают его спутники, но инстинктивно рука поймала летящий в него предмет. Он медленно повернул голову и уставился на бросавшую. Не подавая вида от удивления насколько его реакция была молниеносной, она спросила:

— Где та штука большая, с которой ты гулял в прошлый раз?

Пес молча перевел взгляд на огонь, не собираясь отвечать своей преследовательнице. Девушка недовольно закатила глаза.

— Я все равно ее украду — равнодушно произнесла она, прекрасно понимая свою участь. «Или умру в попытке» обреченно добавил внутренний голос.

— Да ладно тебе, отдашь ее, и тебя все оставят в покое — Медея с сарказмом произнесла — или может тебе нравится убивать людей? Тогда, конечно, оставь ту пластину себе.

Кровь с одежды Пса впиталась в черную ткань плаща, видимых следов на нем не осталось. С других поверхностей она отпала, как только засохла. Кроме тел, лежащих неподалеку, в мирно сидящем перед костром мужчине, ничего не выдавало и намека на жестокого убийцу.

Медея рассматривала черную фигуру с любопытством. Хоть она и не видела лицо Пса, но поза в которой он сидел, показалась ей грустной. Он сжимал в ладони камень, что должен был прилететь ему в голову, словно совершенно забыл про него и вновь уставился на пламя.

Девушка встала, собираясь уйти. Она сомневалась, что Пес приведет ее к своему изобретению, зная что за ним следят. Решив на следующей неделе последить за ним, Медея начала делать шаг, когда Назир потянул ее обратно за плащ. Она инстинктивно чуть не залепила кулаком дедуле.

Медея боялась, что если не выполнит просьбу, то его тощая рука, удерживающая край черной ткани, сломается.

— Назир, отпусти ее. Пусть идет — донеслось механическое с маски Пса.

Он бросил вперед камушек, что сжимал в ладони, и мирно провожал его взглядом.

— Ночью и одна? Ну даешь — проворчал старик, усаживая девушку обратно — мы даже как следует еще не познакомились. Как зовут то тебя?

На Медею уставились желтые глаза, выглядывающие из под капюшона. Она пожала плечами, пытаясь сбросить резко возникшее внутри напряжение. Настоящее имя озвучивать было нельзя, а прозвище «звездочка», которым отец называл ее на поверхности, могло навести присутствующих на некоторые мысли.

Старик рассмеялся.

— Как это ж без имени то? — Назир заговорщически произнес — буду называть тебя Лиса.

— Почему Лиса? — поинтересовалась Медея, которая никогда не видела этих животных.

— Есть у меня одна сказка — дед повернулся в сторону Пса и надменно сказал — тебе бы тоже послушать. Хорошие истории не теряют своей полезности со временем.

Здоровяк не шелохнулся, но Назир знал, что тот его слушает.

— Давно, когда мир еще не переродился — старик сопровождал свой рассказ эмоциональной сменой интонаций — у людей жил Пес, тот должен был сторожить огород хозяина. Лис же ради собственного пропитания постоянно пробирался на охраняемую территорию. По началу они дрались и кусали друг друга до крови — старик всплеснул руками и округлил глаза — но со временем оба поняли, что каждый из них поступает так не из ненависти к ближнему, а по нужде. С того то дня они и начали дружить. Пес перед хозяином делал вид, что ловит Лиса. Лис старался питаться в другом месте и не создавать другу проблемы. И пронесли они свою дружбу до самой старости.

Медея скривилась. Ей эту сказку в детстве рассказывали по другому. Здоровяк качнул головой и хмыкнув пробурчал:

— Не так там было. Они сначала подружились, а потом Пес пытался Лиса убить, потому что ему так хозяин приказал. И закончилось все так себе.

Назир возмущенно приподнял брови и ответил:

— Разница то какая? Главное в истории, что разные стороны, на которых вы оказались, не делают вас врагами. Вы могли бы хоть попытаться понять, а может и помочь друг другу — старик недовольно сложил руки на груди — молодые вы еще. Глупые. Не понимаете простых истин. Нечего людям делить между собой. И уж тем более не за что убивать друг друга. Если Пес с Лисом смогли подружиться, то и вы сможете найти общий язык

— Общий у нас только твой язык, Назир — сообщила Медея.

Похлопав на прощание старика по тощему плечу, она вновь поднялась. Ночевать в компании Пса было слишком опасно. К тому же, дорога до скал заняла много времени, а девушке еще нужно было зарабатывать деньги на штаб.

Уже у песчаной стены она обернулась. Ее красные глаза, скрытые шлемом, устремились на черный силуэт возле костра.

— Пес, в следующий раз прихвати с собой ту штуковину, что мне нужно у тебя украсть

С маски послышалось шипение.

— Еще пожелания будут? — спросил он иронично.

Медея, разворачиваясь в сторону Внешнего города, бросила через плечо:

— Заплати Назиру за мое украшение.

Удаляясь в спину, она услышала довольный голос старика:

— Хитрая какая! Точно, Лиса.

(В этой главе отсылка на произведение The Fox and the Hound автора Daniel P. Mannix)

Глава 11. Высший свет

Следующие три недели Кларисса наблюдала злое лицо Медеи, врывающейся в притон. Каждое свое возвращение она сопровождала увесистым кошельком, но в душе вместо радости за приближение к цели, бушевал ураган.

За все это время ей удалось всего один раз пересечься с Псом. Тот как только ее увидел проворчал, что она жутко надоедливая и вырубил ее с другой ноги. К этому Медея готова не была, защищая подбородок от колена. С правой стороны в шлем прилетел увесистый ботинок. В этот раз очнулась девушка в пустыне, до города он ее не понес.

Медее лишь оставалось удивляться, что она до сих пор жива. Здоровяк, как девушка могла заметить, не гнушался убийствами, а на простое везение, что он ее не прикончил было непохоже.

К счастью, основной синяк от его последнего удара пришелся на затылок. Скрыть его под волосами не составило труда. На подходе к дому Медея распускала две косы, позволяя волосам свободно