– А по-моему, ты сейчас пытаешься Иркой манипулировать! На реке ты будешь сильнее всех нас, – пристально глядя Айту в лицо, отчеканил Богдан.

Айт выдержал этот взгляд, только зрачки опять стянулись в узкую золотистую щель.

– Автобусом мы все равно ехать не сможем, – опасливо поглядывая то на одного, то на другого, сказала Танька. – На суше мы ничего толком не знаем, разве что Ирка… – Она поглядела на подругу, Ирка пожала плечами, давая понять, что не так уж здорово разбирается в ирийской жизни. – Ехать по реке кажется самым разумным.

– Вот-вот, это мне и не нравится! – скривился Богдан.

– Не то чтоб для меня это было обязательным, – негромко сказал Айт. Подошел к ларю, накидал на расписную тарелку мушиных котлет и жареной саранчи. – И что тебе не понравилось – отличные котлетки! – откусывая от одной, сообщил он. – Собирайтесь! – И направился прочь из кухни.

Из зала у бассейна донесся пронзительный вопль. Троица переглянулась – и рванула прочь из кухни. На полной скорости они пронеслись через темный тоннель, оскальзываясь на змеиных тушках, выскочили к бассейну. «Гавайская» тетка сидела у бортика и самозабвенно орала, тыча пухлым пальцем в покачивающиеся на сапфировых волнах паучьи тушки:

– Мерзость какая! Антисанитария! – Теткин вопль обрел членораздельность. Дохлая двухголовая змея сползла у нее по волосам и шлепнулась на колени. Вопль снова потерял членораздельность.

– Ну что с этим краалем вечно! – Рядом с Танькой вдруг очутился расстроенный запорожский богатырь. – Воду очистили – другую пакость завели! Опять туристки недовольны будут. – Он с силой потер заспанное лицо. – Надо хоть Машку разбудить, пусть она их успокаивает.

Танька звучно шлепнула себя ладонью по лбу, подхватила деревянное ведро, ночью оставленное Богданом у кромки бассейна, зачерпнула воды – какой была, со змеиными и паучьими тушками. И взвилась в воздух, понеслась к клетушке под самой крышей крааля.

– Доктора! – замирающим голосом выдохнула «гавайская» тетка. – У меня галлюцинации, я вижу летающих девочек! Меня искусали!

– Не орите, женщина! – рявкнул богатырь. – Подумаешь, летающие девочки, их и у нас полно. Тут вот летающие змеи случаются!

Айт неторопливо прошел мимо, лишь покосившись на богатыря темным глазом с вертикальным змеиным зрачком. Богатырь судорожно закашлялся. Танька нырнула в клетушку под крышей…

– Ты что дела… – донесся изнутри пронзительный вопль запорожской ведьмочки, потом раздалось громкое «Блурп! Буль-буль». Танька стрекозой выпорхнула наружу, вильнула, пропуская вылетевший следом сгусток огня, и легко опустилась на край бассейна, бросив рядом пустое ведро.

– Разбудила, – сообщила она богатырю. – Может, поедем уже? – забирая у Богдана свой мешок, невинно поинтересовалась она. – И побыстрее.

Из клетушки под крышей на бреющем вылетела полуодетая запорожская ведьма и ринулась в крутое пике. С мокрых волос ее сыпались брызги воды и ошметки пауков, а на кончиках пальцев трепетало пламя.

– Ой! – В метре над головами ведьмочка вдруг затормозила так круто, что кувыркнулась в воздухе и растерянно уставилась на Ирку. – Это ж… хортицкая ведьма! Вы ее нашли!

– Привет, – неловко улыбнулась Ирка. Кажется, она видела эту девчонку у хортицкого дуба. – Я хотела купить что-нибудь… – оттягивая край чужой рубахи, Ирка повернулась к Таньке.

– Тут есть рынок, я могу проводить! – затарахтела ведьмочка, глядя на Ирку, словно та была Дженнифер Лоуренс или Кристен Стюарт.

– Вряд ли тебе понравится пальмовая юбка. – Айт уже спускался по лестницам, держа на плече неизменную Иркину сумку. Танька шумно сглотнула – если раньше побывавшая во многих переделках сумка была потрепанной, то теперь она… не совсем и была. Половина обгорела до черноты, и с нее сыпались мелкие черные катышки, уцелевшая сторона была распорота, и из-под нее торчала ткань подкладки, а на полусгоревшей лямке отчетливо виднелись отпечатки чьих-то зубов – и челюсть там была немаленькая, да еще и зазубренная, как пила!

– На здешнем рынке только ерунда для туристов. – Айт протянул сумку Ирке.

– Ой! – только и смогла сказать ведьмочка, зажимая себе рот ладонью. Судя по огромным глазищам и щенячьему взгляду, Джош Хатчерсон и Роберт Паттинсон рядом со змеем просто не котировались! Даже несмотря на изодранные в лохмотья штаны.

– Если она разозлит Ирку – любистком не отделается, – шепнула Танька.

– По дороге заедем на Торжище, – задерживая руку Ирки в своей, сказал Айт. На ведьмочку он не смотрел. – Тебе понравится. Дядюшку Сэрвару надо прихватить, пока местная кухарка не пустила его на очередное блюдо. А вы чан с пауком возьмите. Надо же что-то показать Совету. – Он повернулся и этой своей невозможной, одуряюще пластичной, как течение реки, походкой двинулся к кухонному тоннелю.

– Какая же ты… счастливая! – переводя на Ирку затуманенный слезами взгляд, всхлипнула ведьмочка.

Ирка пнула босой ногой останки змей:

– Ага. Просто фигею от счастья!

Они стояли у входа в крааль. Утренний Вагаду казался чистым и свежим, еще не успевшие раскалиться под солнцем пески источали прохладу. Грузящиеся в автобус туристы любопытно косились на сидящую на чане с пауком Ирку и замершего рядом, словно в карауле, Богдана. Запорожский богатырь кивал, засовывая под кольчугу Иркину записку:

– Как на точку связи выйдем, я Вольху Всеславичу все передам…

Раздался топот множества ног, и в пустую поутру улицу ворвалась целая толпа. Впереди с невероятной для его грузной фигуры скоростью мчался негр в изукрашенном золотом ярко-алом одеянии. Голову его венчала высоченная золотая тиара, а пухлые руки сжимали раззолоченный посох. Следом, высоко подобрав тростниковую юбку, скакала такая же толстая чернокожая девушка, и многочисленные ожерелья подпрыгивали на ее высокой груди. Кроме ожерелий, на этой самой груди ничего не было. За ними, очень стараясь, но с каждым шагом отставая, бежала уже знакомая троица стражников. Перед группкой у входа в крааль толстый негр затормозил, зарываясь босыми пятками в мелкий песок на утоптанной улице.

– Где… бвана дракон? – со всхлипом дыша и вытирая обильно катящийся по щекам пот, выдавил он. Увидел рукоять меча над плечом Богдана… Грохоча золотыми украшениями, толстяк метнулся к нему и шумно рухнул на колени. – Крылатый Повелитель! – взвыл он, судорожно ловя Богданову руку. – Гроза Небес и Властитель Облаков! Помилосердствуйте! Пятьсот лет! Пятьсот лет ни одного дракона в Вагаду – с тех самых пор, как проклятый Мамади лишил нас благодати! – Звякая золотыми украшениями, толстяк неотступно полз за пятящимся Богданом. – Но мы не виноваты, клянусь! Мы его никогда не поддерживали! Мы были против, да-да! И вот теперь такая удача! – Не вставая с колен, толстяк метнулся наперерез Богдану и таки ухватил его за руку. – Я здешний градоправитель, бвана дракон! Когда я узнал, что вы изволили посетить наш город… Мамади навстречу этим безмозглым, они должны были доложить еще ночью! – градоправитель дернул головой в сторону переминающихся неподалеку стражников. – Вот, бвана, вот! – Он оставил Богдана, так же на коленях подполз к толстухе в пальмовой юбке, ухватил за руку уже ее и потащил к Богдану: – Моя дочь, бвана! Мы отдаем ее тебе, да-да! Возьми этот цветок пустыни и верни благодать моему народу! – И он снова звучно звякнул золотыми украшениями.