Дэн перевернул оладьи. В животе громко забурчало. Ужасно хотелось есть, а оладьи пахли очень вкусно. На стол опустилась банка с малиновым джемом. Кэрри вернулась! И она тоже вкусно пахла… дикими цветами, что даже лучше, чем оладьи.

– Это для чего?

– Для оладий.

– Конфитюр? – Он недоверчиво покачал головой. – Для оладий нужен бекон и кленовый сироп. Только тогда это настоящие оладьи.

– К оладьям полагается масло и малиновый джем. Только так их следует есть.

Он наморщил нос, глядя, как она включает чайник.

– И чай, – добавила она. – Оладьи лучше есть с чаем.

– В таком случае вам не повезет. Я пью исключительно крепкий кофе.

Она сунула ему под нос пакетик:

– В таком случае у меня собственный чай.

Дэн выложил оладьи на две тарелки и отнес к столу, потом достал сироп из буфета и приподнял горячий кофейник.

– Неужели я не смогу вас переубедить?

Она застенчиво улыбнулась:

– Я – английская девушка. Чай, масло и джем – вот мой завтрак.

Флирт продолжается – оба это чувствовали.

Он хотел приударить за ней. Он – полицейский и должен думать о горе бумаг, которые придется заполнить по поводу ребенка, и думать о расследовании, которое, несомненно, произойдет. А как обычный молодой парень, он хочет думать о женщине в красивой голубой кофточке. О женщине, которая сидит за его столом и держит в руке банку с малиновым джемом. Он хочет коснуться завитков вокруг ее лица – прядки выбились из заколки, которой она их закрепила. Что бы такое сказать ей, от чего у нее заалеют щеки? Он хочет заглянуть в эти голубые – цвета неба – глаза и спросить, что она от него скрывает и от чего себя оберегает.

Дэн побрызгал кленовым сиропом оладьи у себя на тарелке. Кэрри одной рукой аккуратно смазывала маслом свои оладьи, а другой помешивала чай.

Он немного приоткрыл шторы, чтобы впустить в квартиру дневной свет. А когда увидел Кэрри в естественном освещении, то был потрясен. Она – красавица. Все в ней красиво: и едва заметная россыпь веснушек на носу, и то, как она морщит лоб.

Вчера его потянуло к ней в вечернем сумраке, но сейчас у него была возможность по-настоящему взглянуть на нее. Почему раньше он не обращал на нее внимания? Господи, как он мог жить в одном доме рядом с кем-то настолько немыслимо красивым и не заметить этого? Вот повеселятся ребята-полицейские, если когда-нибудь об этом узнают.

Кэрри чайной ложкой достала из банки джем и намазала на свои оладьи.

– Вы будете смотреть, как я ем? – улыбнулась она.

– Простите… я задумался.

– Об Аврааме?

О нет. Авраам – последнее, о чем он думал. И словно в ответ, из колыбели раздался негодующий крик. Дэн отложил вилку, вздохнул и замахал рукой на Кэрри, когда она хотела встать:

– Сидите и ешьте. Я уже поел. Наверное, он опять проголодался. Бутылки я простерилизовал.

Удивительно, как быстро учишься готовить детскую смесь в бутылочке. Несколько минут – и он уже пристроил Авраама у себя на плече.

– Кэрри, на ваш взгляд, он нормально выглядит? Вам не кажется, что у него какой-то странный цвет кожи?

Она отставила кружку с чаем и подошла к Дэну.

– Трудно сказать. – Она пожала плечами. – Мы ведь ничего не знаем о национальности его родителей, поэтому я совершенно не уверена, какой у него должен быть цвет кожи. Поднесите его сюда. – Она подняла шторы. – Я посмотрю повнимательнее.

Они несколько минут рассматривали Авраама.

– Вам не кажется, что он немного пожелтел? – спросил Дэн.

Кэрри кивнула:

– Похоже на желтуху. Разве такое бывает у новорожденных?

Оба посмотрели на компьютер. Но когда Кэрри застучала по клавиатуре, то на экране ничего не появилось.

– Похоже, что Интернет у вас сдох.

– Не может быть. Обычно работает без сбоев. Наверное, погода повлияла.

Кэрри посмотрела в окно:

– Это из-за снежных заносов. Хоть бы подача электричества не прекратилась.

– А что нам делать с Авраамом? Вы считаете, что это опасно? Он пьет нормально и… – Дэн наморщил нос, – пукает тоже.

– Тогда, может, вам позвонить своей приятельнице? А то у нас с вами получается, что слепой ведет слепого.

Дэн представлял, какой хаос царит в детской больнице. Ему совсем не хотелось добавлять Шэне головной боли. Но он сделает для этого крикуна все, что сможет.

– Неужели все новоявленные родители чувствуют то же самое – что они ничего не знают?

Кэрри вернулась к столу и взяла кружку с чаем. Сердце сжалось, и она пыталась найти слова, которые помогли бы ей побороть волнение и страх. Она очень старалась. Очень. Чтобы Дэн ничего не заметил.

– У большинства молодых родителей есть масса разных пособий или есть семья, у которой можно спросить совета… а у нас нет.

Дэн извлек из кармана мобильник.

– Позвоню Шэне. – Он набрал номер, нажал на громкую связь и стал ждать.

– Слушаю. Что стряслось? – прозвучал усталый голос Шэны.

– Шэна, это Дэн.

– С ребенком все в порядке? – Как обычно, она сразу перешла к делу.

Дэн сделал глубокий вдох:

– Мы не уверены. Авраам выглядит немного желтым. Кэрри думает, не желтуха ли у него.

– Кто такой Авраам?

– Наш ребенок. О ком еще я могу тебя спрашивать?

– О, вы дали ему имя. Авраам… мне нравится.

– Я рад, что ты одобрила. А как насчет цвета его кожи?

– Это чаще встречается у младенцев, которых кормят грудью. Но не является чем-то необычным. Желтуха… вполне возможно. – Шэна рассуждала вслух. – Проявись это в течение суток после рождения, то могло бы стать достаточно серьезным симптомом, но… мы же ничего про него не знаем, правда?

– А что делать нам?

– В идеале надо бы осмотреть его и взять кровь на анализ.

– Скоро это сделать невозможно. Как нам быть до этого?

– Последите за ним. Надо, чтобы он регулярно ел и не был слишком сонным. Не бойтесь будить его для кормления. Пусть в его кровать поступает естественный свет. Если увидите, что ему хуже или появились еще какие-то симптомы, то немедленно звоните мне. Проверьте у него белки глаз. Если начнут желтеть, звоните.

Дэн не стал ждать: он приподнял веко Авраама, который громко заверещал от неудовольствия.

В трубке послышался смех Шэны.

– Если ему это не нравится, значит, с ним все в порядке. Но дай знать, если у тебя появятся сомнения. – Она внезапно прекратила разговор: вероятно, ее ждали другие неотложные дела.